Модель психической саморегуляции как теоретическая основа анализа криминального агрессивного поведения и личности преступника

Аннотация

В статье предложена структурно-функциональная модель психической саморегуляции, позволяющая выявить сущность индивидуальных различий в ауторегуляторной системе человека, доминирующие в ней механизмы и принципы. Представляется, что использование этой модели окажется весьма эффективным как в плане теоретического анализа криминального агрессивного поведения, так и в практическом плане — при расследовании преступлений и производстве судебно-психологических экспертиз.

Полный текст

Среди различных видов и форм агрессивного поведения, как предкриминального, так и криминального, выделяют аффективную и импульсивную агрессию [1]. В этих видах агрессии в качестве ведущих внутренних причин называют различные дефекты индивидуальной системы психической саморегуляции. Кроме того, на наш взгляд, достаточно обоснованы и продуктивны интерпретации возможных субъективных целей агрессивного поведения как реализации стратегии поисковой активности [6] и способа саморегуляции собственного состояния [7]. В этих вариантах направленное вовне агрессивное поведение, по существу, решает внутренние ауторегуляторные проблемы его субъекта. Вполне очевидна также важность вычленения вклада особенностей ауторегуляторной системы субъекта и в случаях, когда инструментальная криминальная агрессия дополняется качественным или количественным «эксцессом исполнителя», приводя к более тяжким последствиям в сравнении с исходным преступным умыслом. На глубокое, системное понимание механизмов психической саморегуляции необходимо опираться также и при решении задач психологической реабилитации лиц, уже осужденных за насильственные преступления. Здесь к многообразным аспектам просоциальной психологической реконструкции следует добавить и восстановление управления собственным поведением, адекватного текущим ситуациям и долговременным целям человека, и реставрацию самой системы смысловых, ценностно-нормативных и целевых регуляторов поведения. При этом необходимым проводником внешних психокорректирующих и психореабилитирующих воздействий пенитенциарного психолога всегда выступает собственная система психической саморегуляции актуальных состояний и актуального поведения осужденного. Любые внешние воздействия на психику субъекта оказываются эффективными лишь в той степени, в какой могут использовать его ауторегуляторные механизмы разного уровня для воспроизведения и закрепления необходимых психических состояний и форм внутреннего и внешнего поведения. В связи с этим представляется, что дальнейшее совершенствование методов анализа криминального агрессивного поведения и личности преступника, как и его последующей социально-психологической реабилитации, тесно связано с развитием теоретических моделей психической саморегуляции человека, представлений о ее структурно-функциональной организации, основных контурах, ведущих механизмах, о ключевых параметрах и узлах. При этом используемые рабочие модели психической саморегуляции должны обеспечивать возможность и ситуационной конкретизации, и личностной индивидуализации. Ситуационная конкретизация позволяет учесть при психолого-криминалистическом анализе психологические особенности предкриминальной, криминальной и посткриминальной ситуаций, содержание и смысл преступных действий с позиции самого преступника, реконструировать возможную динамику его психических состояний в соответствующие периоды. Психологическая симптоматика здесь может быть достаточно разнообразной и индивидуальной и проявляться во всех сферах психики: и в эмоциональной, и в когнитивной, и в мотивационной, и в поведенческой. Общее для всех этих изменений — сдвиг интенсивности процессов в соответствующей сфере в сторону увеличения или уменьшения [4]. Однако не менее важны и содержательная сторона симптомов, и сущность процессов в различных звеньях системы саморегуляции, которые привели к их возникновению. В каждом индивидуальном случае за сходной внешней симптоматикой может скрываться своя ауторегуляторная «подоплёка». Таким образом, рабочая модель психической саморегуляции должна быть, с одной стороны, достаточно обобщенной, с другой — позволять глубокую ситуационную специализацию и личностную индивидуализацию. Разработка такой модели возможна на основе системного подхода, отправной точкой которого является правильное выделение системообразующего фактора. Все компоненты искомой системы психической саморегуляции в причинно-следственном плане должны быть связаны с системообразующим фактором, но также и между собой; они могут располагаться в некоторой иерархии [5]. Эти же авторы указывают на необходимость выделения в этой системе механизмов обратной связи. В наших работах была предпринята попытка реализации системного подхода при структурно-функциональном анализе пространства психических состояний и системы их саморегуляции [8; 9]. В качестве системообразующего фактора выделена основная функция, которую, по нашему мнению, в системе психики выполняет подсистема саморегуляции психических состояний — функция ресурсного обеспечения текущей и предстоящей активности субъекта сообразно ее целям, операционному составу, внешним и внутренним условиям реализации. Поскольку отправным пунктом любой активности и, соответственно, настройки ее ресурсного обеспечения является актуализация потребностей, то в качестве первого ключевого параметра актуального психического состояния выделено потребностное напряжение, образуемое совокупной интенсивностью его потребностей, актуализированных в данный период. При этом показано, что само потребностное напряжение, как правило, не инициирует целенаправленную деятельность, но лишь запускает механизм внутреннего и внешнего поиска вариантов удовлетворяющего поведения. Важно, что мобилизованные достаточно высоким потребностным напряжением ресурсы могут лишь частично направляться на реализацию поисковой активности, а частично — оказывать дезорганизующее и деструктивное воздействие на текущее психическое состояние и поведение субъекта. Результатом поисковой активности, как правило, являются несколько возможных версий целенаправленного поведения, способных удовлетворить актуализированные потребности. Каждая из версий снабжена своей целью и мотивом к ее достижению. В предлагаемой модели показано, что величина этих мотивов, как психических векторов, необходимо связана не только с величиной потребности, по поводу которой они возникли, но и с так называемыми прагматическими параметрами цели. В качестве таковых выделены: — удовлетворительность цели (У) — степень, в которой будет удовлетворена потребность (П) при достижении данной цели; — ресурсоемкость цели (Р) — объем ресурсов, которые требуется затратить при ее достижении; — достижимость цели (Д) — вероятность ее достижения при развитии необходимых и возможных для субъекта усилий. При этом подчеркивается, что речь идет о субъективных оценках этих параметров, которые могут быть как адекватными, так и существенно отклоняющимися от действительности. Между тем именно в индивидуально своеобразных механизмах порождения и динамики субъективных оценок прагматических параметров целей нами видится одна из ключевых особенностей системы психической саморегуляции каждого человека. Предложен следующий функционал связи величины мотива с величинами потребности и прагматических параметров цели: М = F(П, У, Р, Д), причем здесь индивидуально-своеобразными могут быть и формы связи каждого из аргументов с результирующей функцией. В целом сформировавшееся в данный период семейство мотивов образует второй ключевой параметр актуального психического состояния — мотивационное напряжение, которое вносит свой вклад как в мобилизацию ресурсов, так и в их распределение между функциональными подсистемами. Модель рассматривает далее переход от поисковой активности к целенаправленному поведению, выбор версии которого определяется наиболее сильным мотивом. Рассматриваются и частные случаи, когда либо возникает борьба мотивов, примерно равных по силе, и соответствующий дезорганизующий внутренний конфликт, либо субъективная ситуация «безысходности», когда не находится ни одной достаточно мотивированной версии поведения. При переходе к целенаправленному поведению к саморегуляции активности и состояний (ресурсного обеспечения) подключаются еще два контура, выделяемых в модели в качестве основных: аттенционный (связанный с функцией внимания) и эмоциональный. В модели показано, что уровень аттенционного и эмоционального напряжения зависит от тех же параметров, что и мотивационное, однако отличаются как виды этих зависимостей, так и функциональная нагрузка этих контуров в целостной системе психической саморегуляции. Для интерпретации этих зависимостей и функций привлекаются сведения из теории автоматического управления, где исследованы различные принципы преобразования сигналов обратной связи в управляющие воздействия и, в частности, показана эффективность комбинирования интегрирующего, пропорционального и дифференцирующего контуров регулирования [см., напр., 2]. Психологический анализ сущности мотивационного, аттенционного и эмоционального аспектов психической саморегуляции позволяет сопоставить их с параллельно действующими контурами обратной связи, преобразующими входной сигнал по принципам интегрирования, пропорционального усиления или дифференцирования соответственно. В модели показано, что индивидуальное своеобразие психической саморегуляции может заключаться, в том числе, и в характерном для данного субъекта распределении весов этих контуров, и в динамике изменения их приоритетов при саморегуляции в разных ситуациях. При этом выделяемые в модели индивидуальные особенности психической саморегуляции оказываются весьма близки по содержанию и феноменологии к традиционно выделяемым психодинамическим (или темпераментальным) свойствам. Модель позволяет интерпретировать произвольный и волевой уровни психической саморегуляции как разные степени подключения сознания к процессам актуальной и прогностической оценки прагматических параметров целей, и тем самым, к управлению выбором целей поведения, потребностным, мотивационным, аттенционным и эмоциональным напряжением как параметрами текущего и будущих психических состояний. Таким образом, опора на предлагаемую структурно-функциональную модель психической саморегуляции позволяет выявить сущность индивидуальных различий в ауторегуляторной системе человека, доминирующие в ней механизмы и принципы, наиболее вероятные для него версии поведения и психические состояния в тех или иных ситуациях. При решении задач психолого-криминалистического анализа использование разрабатываемой нами модели позволяет осуществлять более эффективное психологическое профилирование разыскиваемого преступника и реконструкцию криминальных ситуаций, а также психологическое портретирование подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей. При решении задач социально-психологической реабилитации — избрать в качестве внутренних объектов психокоррекции процессы порождения и изменения прагматических параметров целей, помогая человеку их осознать, оптимизировать и развить способность к произвольному и волевому управлению ими. На наш взгляд, это может способствовать повышению теоретической обоснованности применяемых подходов, методов и процедур, их эффективности и устойчивости, а также целенаправленному совершенствованию и дополнению.