Improvement of the organization and content of Palestinian readings by the diocesal departments of the Imperial Orthodox Palestinian Society at the beginning of the XX century

Full Text

Императорское Православное Палестинское общество (далее – ИППО) – старейшая в России религиозная общественная организация, основанная в 1882 г. и не закрывавшаяся даже в годы гонений на верующих и массовых репрессий. Одним из важнейших направлений ее работы являлась популяризация информации о Палестине в российском обществе. Решение данной задачи достигалось через организацию и проведение Палестинских чтений.

Изучаемая нами тема до настоящего времени затрагивалась преимущественно в работах, посвященных издательской деятельности ИППО [6; 7; 9; 19; 24], отдельным аспектам истории Палестинских чтений [1; 11; 18; 22]. Однако проблемы совершенствования форм и методов культурно-просветительской работы ИППО, включая проведение Палестинских чтений, пока не нашли достаточного отражения в историографии. Ее изучение позволит оценить в какой степени проправительственные религиозные организации были гибки в изменении методов просветительской работы среди населения, насколько она могла меняться, отвечая на запросы общества и соответственно в какой степени могла быть эффективна.

Забота о широком распространении Палестинских чтений легла на епархиальные отделы, с середины 1890-х гг. покрывшие широкой сетью почти всю страну от Якутии до Новороссии. Число чтений в начале ХХ в. достигало нескольких тысяч, а слушателей на них – нескольких миллионов. Однако поддерживать интерес по сравнительно узкой, хотя и важной для всякого православного христианина тематике в течение долгого времени было невозможно без совершенствования форм и методов работы. В этом вопросе можно выделить несколько составляющих. В первую очередь имело значение наличие руководящего органа, иногда отдельного лица, который взял бы на себя ответственность за разработку программы чтений, создание и рассылку методических рекомендаций лекторам, необходимой литературы и материалов. Требовалось избегать случаев, подобных произошедшим в г. Козмодемьянске (Казанский отдел), где чтения первое время велись одновременно в разных местах на разные темы [13, с. 10]. На комиссии возлагалась задача координации работы лекторов, недопущения параллелизма в их деятельности.

Получение разрешений на проведение публичных мероприятий также играло немаловажную роль, хотя, казалось бы, речь шла о вполне лояльной власти общественно-религиозной организации, в состав которой входили члены царской семьи. Имели место случаи едва ли не анекдотического характера. Так, в Рязани было запрещено проведение чтения в Народном доме в воскресенье 10 марта 1903 г., т. к. местная полиция посчитала, что «чтение хотя бы и о святой земле, но раз с картинами, оно есть зрелище, а всякие зрелища в неделю крестопоклонную не разрешаются» [16, с. 321]. В Твери в 1901 г. также не состоялись чтения в 3-ю неделю Великого поста и Страстную неделю из-за запрета местной полиции, потому что «чтение это должно было сопровождаться пением церковных молитв и песнопений» [3, с. 147]. После Первой русской революции, и последовавшей либерализации российского законодательства подобного рода случаи уже не встречаются.

Важный момент – выбор места проведения чтений, что могло определять не только соответствующий настрой слушателей, но и их содержание, технические возможности. В храме чтения приобретали характер церковной проповеди, являлись в какой-то степени их продолжением. Нередко они устраивались именно после богослужений. Например, в Полтавском отделе с момента его создания акцент был сделан на проведение чтений в соборах и приходских церквях (в Полтаве, Кременчуге, Лубнах, Ромнах и др.). «Так бывает только в Пасху», – говорили жители г. Ромны после чтений в Вознесенской церкви [4, с. 640]. Возникало «благоговейное напряжение религиозного чувства», молитвенное настроение и тогда чтения производили надлежащий эффект. Однако это обстоятельство служило и ограничением для организаторов. В учебных заведениях, залах городских дум, «народных домов» и т. п. зданиях светских учреждений на первый план мог выходить научно-познавательный, а иногда и развлекательный аспект чтений. В частности, Черниговский отдел сообщал в отчете за 1902–1903 г.: «В храме не представляется удобным беседовать с слушателями по поводу прочитанного. Чтения здесь выслушиваются молча и уже по выходе из храма между слушателями начинается разговор по поводу того, что ими было выслушано. Конечно, многое может быть неправильно понято, ибо работа слушателя проходит вне контроля заведующего чтениями. Эти недочеты легко могут быть устранены в помещениях училищных и общественных. Здесь в живой беседе со всеми присутствующими, всякое возникающее недоразумение разрешается тут же лектором, возникающие же у слушателя вопросы дают лектору возможность восполнить недосказанное» [5, с. 29-30]. На эту же тему высказывается и Смоленский отдел, сообщая, что школы «имеют то преимущество перед храмом при ведении собеседований, что слушатели могут сидеть за классными столами, задавать те или другие вопросы по поводу выслушанного чтения и, вообще, чувствовать себя более непринужденно, чем в храме» [5, с. 30].

Таким образом, главные преимущества светских помещений – возможность более свободного, неформального общения с лектором и привлечение средств визуализации. К последним в рассматриваемый период относились так называемые «волшебные фонари» (проекционные аппараты), демонстрировавшие «туманные» («световые») картины с видами Святой Земли, сюжетами из Библии, результатами деятельности ИППО по поддержке и развитию русского паломничества. Очевидная связь использования волшебных фонарей с ростом популярности Палестинских чтений привела к тому, что, как сообщалось Тульским отделом, «ввиду особого успеха и полезности чтений, сопровождающихся световыми картинами», некоторые настоятели церквей заявляли о «желательности получить разрешение на устройство таковых чтений в храмах, указывая на пример американских храмов». Как и следовало ожидать, последовал ответ о неуместности такого предложения [5, с. 30-31].

Еще один вопрос – откуда слушатели получали информацию о будущих чтениях? Здесь использовалось несколько способов, зависевших, опять же, от места проведения. В губернских и крупных уездных центрах – путем размещения объявлений в газетах. Иногда практиковалась расклейка афиш. В сельской же местности – устным объявлением после богослужения, во время и после занятий в учебном заведении. Встречались примеры, когда о событии узнавали по удару церковного колокола. Так, Черниговский отдел сообщал, что в с. Симонтовке, «Услышав удар колокола, возвещающий о чтении, все стремились в храм, где каждый старался занять место поудобнее, чтобы явственнее слышать “весточку о Св. Земле”» [5, с. 51].

Посещение чтений, как правило, не предполагало платы за вход, что особенно было характерно для сельской местности и небольших городов. Однако при наплыве желающих вводились ограничения. Обычно это были билеты, которые следовало заранее получить в определенном месте. Например, в Калуге в 1909 г. чтения проводились в зале читальни-чайной отдела Союза Русского Народа по билетам, которые давали бесплатно заблаговременно, в соответствии с размером помещения [25]. Это делалось для того, чтобы отсечь случайных посетителей, праздных зевак. В то же время в столицах оплата была широко распространена. В Санкт-Петербурге в 1897 г. она составляла 10 коп., в Москве в 1910 г. – от 10 до 75 коп. [8].

Едва ли не ключевой вопрос, определявших успех Палестинских чтений – формы подачи и содержание материалов. С самого начала лекторы ограничивались произнесением текстов по полученным из Канцелярии ИППО брошюрам («чтениям» и «беседам»), [подробнее об их подготовке и издании, см.: 23]. Новизна сообщаемой информации, ее живая связь со знакомыми с детства по Священному Писанию образами производили впечатление особенно на неискушенного слушателя. В качестве методических приемов следует упомянуть пересказ прочитанного на прошлом собеседовании (Волынский отдел) [3, с. 44-45], упрощение некоторых текстов с целью лучшего восприятия малообразованными слушателями. Как отмечалось в отчете Казанского отдела, «Простому народу нравится более то, что доступно его пониманию, а описание разных местностей, повествование о народах, населяющих Палестину, инославной там пропаганде, деятельности Палестинского общества – все это меньше занимает народ, потому ли что все это в его сознании представляется малопонятным или потому, что эти сведения он считает для себя ненужными» [13, с. 15].

Однако со временем требовалось дополнить первое впечатление чем-то новым, соответствующим духу эпохи. В данном отношении, конечно же, немалую роль могли играть уже упоминавшиеся волшебные фонари. Помимо этого, определенное значение имело сопровождение чтений или совместным пением слушателей, или исполнением специально приглашенного хора. Последнее встречалось значительно реже и только в особо торжественных случаях. В Подольском отделе чтения велись по брошюрам ИППО, но, чтобы не утомлять публику текст делился на две части и произносился разными людьми, в перерыве между частями исполнялась хором «музыкальная песнь чисто религиозного содержания». В конце пелись гимны «Коль славен» и «Боже царя храни» [14, с. 15]. Во время исполнения гимнов демонстрировались портреты императора и императрицы. В Калуге «В начале чтения, как это бывает и на каждом чтении, после пения “Царю небесный” были показаны на экране две картины, изображающие Государя Императора Николая Александровича и Государыню Императрицу Александру Федоровну. Первая при общенародном пении народного гимна “Боже Царя Храни”, а вторая при пении “Спаси, Господи, люди твоя”. По заведенному же обычаю в продолжение этого чтения было пропето общенародно несколько песнопений церковных, отвечающих смыслу и значению как известного прочитанного места, так и содержанию показываемой картины» [10].

Большое значение совместного пения как способа создания соответствующего настроения, оказания эмоционального воздействия на исполнителей и присутствующих следует признать вполне традиционными для Русской Православной церкви, а пение как дисциплина всегда входила в программы духовных учебных заведений [См., напр.: 2; 21].

О других, неординарных приемах привлечения слушателей свидетельствуют два чтения в Казани. Первое прошло 21 декабря 1908 г. в манеже юнкерского училища и было посвящено путешествию в Вифлеем и к дубу Мамврийскому. Его начал архиепископ Казанский и Свияжский Никанор (Каменский), «поделившийся со слушателями, как очевидец-паломник, своими личными впечатлениями и воспоминаниями о посещении Вифлеема». Закончил чтение по изданной ИППО книге владыки «Воспоминания о святых местах Востока» прот. Н.А. Воронцов. Затем после исполненной хором молитвы всем присутствующим (500 чел.) раздали «пакеты с крупицами земли из Иерусалима», привезенной по поручению владыки Никанора архимандритом Андроником.

Второе чтение состоялось 4 января 1909 г. в Богоявленской церкви, оно проводилось протоиереем М.И. Акрамовским и сопровождалось «раздачею Иорданской воды». Лектор писал: «Массы народа всех слоев населения, всех возрастов и обоего пола наполнили просторный Богоявленский храм и с сосредоточенным вниманием слушали историю путешествия своего Архипастыря на священную реку Иордан, описание праздника Богоявления на реке Иордан, составленное проф. А.А. Дмитриевским, и краткий рассказ о впечатлениях русской паломницы старушки, посетившей еще недавно эту священную реку. Затем, сообщив присутствующим о заботах Владыки Никанора по приобретению воды из священного Иордана и о том, что эта вода находится при нем для освящения их, о. Акрамовский, к великой радости слушателей, окропил их всех этой Святою водою. Многие, – сообщает о. Акрамовский, – умиленно просили дать им хотя бы капельку священной воды домой, для их больных детей, иные, не имея посуды, просили омочить сею святынею хотя платок, дабы и они могли омочить своих страждущих детей. И это благочестивое желание было, по возможности, удовлетворено». Таким образом, «благодаря доброму и любвеобильному Владыке Никанору, с такою чуткостью относящемуся к духовным запросам своей паствы, многие семьи, живущие в Казани, имели редкое счастье быть окропленными священною водою реки Иордана и получить на память крупицы земли из Святого града Иерусалима» [12, с. 27-28].

Разумеется, очень редко могли встречаться подобного рода примеры, когда у посетителей чтений появлялась возможность не просто услышать, но и взять с собой частицу Святой Земли. Не приходится сомневаться, что производившееся впечатление оказывалось очень глубоким и запечатлевалось в душе на многие месяцы, если не годы.

Шире использовался другой прием – демонстрация привезенных из Палестины реликвий, сувениров, природных объектов, так или иначе вызывавших ассоциации со Святой Землей. Эти артефакты привозились паломниками как дорогие воспоминания о времени посещения мест земной жизни Иисуса Христа.

В Рязанском отделе «На чтениях в с. Туме интерес чтений увеличился благодаря тому, что здесь показывались некоторые вещи из Св. Земли, – например, камень из Галилейского моря, смола Мертвого моря, шкатулка из пальмы, сделанная в Вифлееме, шишка с Ливанского кедра и др.» [17, с. 289]. В Оренбургской епархии на чтении показывали пальмовые ветви, приобретенные в Иерусалиме во время Вербного воскресенья. В чтениях 1 ноября 1908 г. в Тобольском духовном училище участвовала паломница И. Балина, весной вернувшаяся из Иерусалима. Она рассказала о Святой Земле, показала собранные на берегу Тивериадского озера раковины, приобретенные священные предметы [15, с. 91].

Дело не ограничивалось демонстрацией памятных реликвий, привезенных из Палестины. К присутствовавшими на чтениях бывшими в Св. Земле паломникам обращались с вопросами и разъяснениями по поводу увиденного и услышанного на чтениях, они верифицировали произнесенную лекторами информацию. Иногда именно паломники и выступали организаторами чтений. К числу последних принадлежали преподаватель Ставропольской духовной семинарии В.Г. Розанов, студент 5-го курса Красноярской духовной семинарии Н. Уставщиков [20, л. 37, 71].

Помимо стационарных чтений, организуемых в строго определенных, приспособленных для этого местах, предлагались и другие варианты распространения знаний о Палестине. Интересная инициатива была выдвинута членом Рязанского отдела С.Д. Яхонтовым после посещения им отдаленных селений Пронского уезда: «Отчего бы не организовать, так сказать, передвижные чтения о св. Земле по деревням? Существующие в настоящее время чтения в некоторых местах имеют случайный характер по отношению к раздачам [задачам? – В.Ц., О.Ц.] общества, они зависят от наличности лекторов, наличности картин, подходящих брошюр и т. п. … Нельзя ли так сделать? – Один, два, … несколько фонарей, со всеми атрибутами чтений переезжают из деревни в деревню, с надежными и годными лекторами-добровольцами. Чтения ведутся исключительно о св. Земле, по определенному плану бесплатно; но доброхотные даяния в кружку не устраняются. Расходы по этим передвижным чтениям все покроются легко. Польза от них очевидна. Каждый год почти в каждой деревне лектор – желанный гость, местные чтения пусть производятся, они не помеха» [17, с. 294-295].

В некоторой степени подобный подход (перемещение по епархии подготовленного лектора, снабженного необходимыми материалами и оборудованием) реализовывался, пусть и не систематически, в Одесском отделе. Здесь в качестве лица, взявшего на себя ответственность за проведение чтений в различных частях края, выступал уполномоченный ИППО М.И. Осипов.

В ряде отделов лекторы перемещались в пределах епархиального центра. Например в Рязани делопроизводитель отдела И.Д. Рудинский вел чтения в пяти пунктах города [5, с. 71]. В Томске такую же роль играл делопроизводитель отдела А.М. Курочкин, проводивший чтения не только в зале архиерейского дома, но и в мужском духовном и епархиальном женском училищах, чайных общества трезвости и мн. др. местах; в Кишиневе – казначей отдела, инспектор духовной семинарии А.М. Пархомович.

Сложность заключалась в том, что организаторы чтений должны были выполнять свои обязанности по основному месту работы и не имели возможности для длительных поездок за пределы пункта проживания. М.И. Осипов, занимавшийся организацией приема и выезда паломников в Одессе, в определенные периоды года, когда число паломников являлось минимальным, находился в более выгодном положении, т. к. имел свободное время для подготовки и проведения Палестинских чтений вне Одессы.

Таким образом, Палестинские чтения не являлись однажды созданным и далее сохранявшимся в неизменном виде способом распространения в русском обществе сведений о Святой Земле и деятельности ИППО. Формы подачи материала постоянно совершенствовались, многие лекторы постепенно отказывались от простого произнесения заранее составленных, заимствованных из брошюр текстов, привлекали новые, соответствующие эпохе средства воздействия на слушателей. Проблемой, на наш взгляд, являлось то, что интересные находки, приемы, предложенные и внедренные в практику теми или иными епархиальными отделами, не анализировались и не обобщались, не становились предметом всеобщего внимания, изучения и тиражирования.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 21-09-41001

About the authors

Valery V. Tsys

Nizhnevartovsk State University

Author for correspondence.
Email: roshist@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9695-3900

Grand PhD in History

Russian Federation, Nizhnevartovsk

Olga P. Tsys

Nizhnevartovsk State University

Email: tsyso@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0002-6351-8259

PhD

Russian Federation, Nizhnevartovsk

References

Supplementary files