War and mercy: professional activity of N.I. Pirogov in days of Crimean (1853–1856) and the Russian-Turkish (1877–1878) Wars

Full Text

Начиная с периода Древней Руси, национальный менталитет России формировался, ориентируясь на ценности, являющиеся традиционными для исповедников христианской религии. Это в полной мере является справедливым и в отношении здоровья и медицины, многие представители которой считали необходимым сочетать в лечебной и профилактической деятельности профессиональные знания и умения с такими нравственными качествами, как милосердие и любовь к ближнему. Ярким примером этого может служить жизнь и деятельность известного ученого-хирурга Н.И. Пирогова, инициатора организации Крестовоздвиженской общины сестер милосердия [4, с. 43], педагога и общественного деятеля, положившего начало организованной медицинской помощи женщин раненым и больным воинам на театре боевых действий, а также его ученика А.Л. Обермиллера. Патриотизм Н.И. Пирогова носил национальный характер, он не позиционировал свою любовь к Отчизне. Лишь в тяжелые дни Севастопольской осады в одном из писем своей супруге он признался, что он любит Россию и ее честь, а не чины [16, с. 722–723]. Николай Иванович Пирогов подготовил к лечебной работе немало известных врачей. Одним из них являлся Александр Леонтьевич Обермиллер. В 1853 г. он успешно закончил Императорскую медико-хирургическую академию в звании лекаря, а затем был назначен младшим ординатором во второй военно-сухопутный госпиталь, где начал работать в хирургической клинике под заведованием Н.И. Пирогова. После года совместной работы они отправились на театр боевых действий Крымской войны, следуя долгу врача, христианина и гражданина России, где принимали участие в обороне Севастополя [8]. Н.И. Пирогов, уже имевший опыт военно-полевой хирургии, считал своим долгом быть в рядах его защитников. Великая княгиня Елена Павловна помогла ему преодолеть преграды бумажной волокиты и предложила привлечь к оказанию медицинской помощи воинам женщин, самому подобрать соответствующий контингент и взять на себя руководство. Следует отметить, что это было смелой инновацией. Хотя и в Европе, и в России женщины привлекались для ухода за больными, но на поле брани и в военных лазаретах этим занимались только мужчины. Великая княгиня обратилась с призывом к женщинам России, на который откликнулись женщины-добровольцы, принадлежащие к различным социальным группам. Они и вошли в состав Крестовоздвиженской общины сестер попечения о раненых и больных. Н.И. Пирогов поддержал эту инициативу, понимая, что под контролем сестер милосердия можно гораздо эффективнее бороться с различными нарушениями медицинских чиновников, чем различные официальные комиссии. Уже в октябре 1854 г. Н.И. Пирогов отправился в Крым, где ему предстояло трудиться над совершенствованием организации медицинской помощи русским воинам и курировать деятельность сестер милосердия. Условия любой войны требуют скорейшего восстановления в ряды воюющих раненых и больных воинов, что является важнейшей задачей врачей. Прибыв в Севастополь, он занялся сортировкой раненых, общее количество которых составляло почти 1 500 человек [7, с. 52–56].

В Крыму Николай Иванович Пирогов и Александр Леонтьевич Обермиллер вместе с сестрами милосердия оказывали медицинскую помощь воинам русской армии [8]. В ходе боевых действий Н.И. Пирогов выполнял свой профессиональный и гражданский долг, трудился, не щадя сил, о чем писал своей супруге по приезде в Севастополь. С 8 часов утра до 6 часов вечера он занимался оказанием медицинской помощи в госпиталях, где осуществлялся уход более чем за четырьмя тысячами раненых. Вечером возвращался «весь в крови, в поту и в нечистоте». Николаю Ивановичу Пирогову ежедневно приходилась трудиться в экстремальных условиях, однако оказывать помощь воинам ему помогали не только штатные медицинские работники, но и сестры милосердия. В большинстве своем больные и раненые воины располагались на нарах и лишь немногие – на кроватях. Из-за недостатка белья и соломы они лежали по 4–5 дней на матрацах, пропитанных гноем и кровью. Перевязка начиналась обычно в 10-м часу и продолжалась несколько часов. Затем помощь оказывалась тем раненым, которым были необходимы операции. При этом количество операций в день достигало 10–12, и они продолжались до самого вечера. На перевязках ежедневно трудились знаменитая Дарья, дочь одного из местных чиновников, девочка лет 17, и одна из солдатских жен. Лишь поздним вечером Н.И. Пирогов позволял себе отдохнуть [13, с. 76–78].

Сестры милосердия прибывали в Крым в разное время отдельными группами. Первая из них в составе 28 человек приступила к милосердному святому служению в начале декабря 1854 г. в городе Симферополе. Женщины-добровольцы помогали врачам и утешали страждущих, ухаживая за ранеными воинами с полной самоотдачей и самоотверженностью, быстро адаптируясь к работе в условиях госпиталя благодаря умелому руководству Н.И. Пирогова. При этом многие из них, жертвуя собой, подверглись эпидемическим заболеваниям [13, с. 31]. Следует отметить, что личность великого хирурга и его отношение к делу произвели на сестер неотразимое впечатление. Страстная и кипучая деятельность Николая Пирогова, проникнутая беззаветным желанием облегчить страдания раненым и больным воинам, вдохновляла их. А.М. Крупская, одна из сестер милосердия, вспоминала, что он заботился о больных как родной отец о детях, что воодушевляло всех, кто это видел, а пациенты, к которым он прикасался, уже чувствовали облегчение.  Отличившаяся в Севастополе Е.М. Бакунина отмечала, что Н.И. Пирогов очень интенсивно работал, тем самым показывая другим пример [13, с. 12–13].

Врачи и сестры милосердия, которые трудились рядом с Н.И. Пироговым, стали его «руками, глазами и ушами» на перевязочных пунктах и в военных госпиталях. Они вскрывали злоупотребления госпитальных и других военных чиновников, проверяя состояние продовольственных складов, присутствовали при закладке продуктов в котлы, наблюдали за соблюдением установленных норм питания [17, с. 41]. Пирогов гордился тем, что российские сестры милосердия начали свою деятельность на несколько месяцев раньше английских во главе с Флоренс Найтингейл [3, с. 184]. Большое внимание Николай Иванович уделял этическим проблемам взаимоотношений между медицинским персоналом и больными, отмечал, что первые должны врачевать не только тело, но и душу [6, с. 126]. Также следует отметить, что он трудился над усовершенствованием военно-полевой хирургии и организации медицинской помощи в военное время, чему посвятил одну из своих книг [12]. Н.И. Пирогов хорошо понимал важность трансляции накопленного им опыта для военной медицины и, прежде всего, отечественной. В 1863 г. он подготовил к изданию на немецком, а в 1865 г. и на прусском языке книгу «Начала общей военно-полевой хирургии», содержание которой очень полно и правдиво отразило состояние военно-полевой хирургии и военно-санитарного дела в первой половине XIX в. [9, с. 6].

В Севастополе Николай Иванович Пирогов организовал инновационную систему сортировки раненых. Это было связано с тем, что они поступали на перевязочный пункт сотнями, и нужно было упорядочить и оптимизировать процесс оказания медицинской помощи, в том числе и хирургической. Н.И. Пирогов предложил делить раненых на 4 группы. При этом первую группу составляли воины, получившие ранения, несовместимые с жизнью. Они передавались сестрам милосердия и священнику, которые облегчали их предсмертные страдания и утешали перед смертью. Во вторую группу входили раненые, которым требовалась неотложная оперативная помощь. Третья группа была представлена ранеными, которым была показана плановая операция в течение следующих суток или позднее. К четвертой группе относились легко раненые воины, которые уже вскоре после перевязки могли вернуться в строй. Многие врачи, бывшие ученики Пирогова, работавшие в отрядах войск, расположенных вокруг Севастополя, познакомившись с этой системой, также внедрили ее в свою практику [13, с. 14–15]. Кроме того, он внедрил в медицинскую практику алебастровую повязку для фиксации травмированных частей тела, чтобы избежать их ампутации [7, с. 56; 11].

Следует отметить, что Александр Леонтьевич Обермиллер, постоянно занятый хирургической работой и статистикой, был надежным и преданным коллегой и сослуживцем великого хирурга и ученого. На протяжении шести месяцев, проведенных в Севастополе (со второй декады октября 1854 г. и до конца мая 1855 г.), через его руки прошли тысячи воинов, нуждающихся в медицинской помощи [18, с. 2].

Во время второй бомбардировки Севастополя Н.И. Пирогов постоянно находился в здании севастопольского Дворянского собрания, помещения которого выполняли функции операционных и перевязочных. Общее число раненых, нуждающихся в медицинской помощи, составляло около 5 000. Помещения собрания постоянно пополнялись и освобождались, раненые на носилках размещались рядами на паркете, залитом кровью. Необходимую помощь им оказывали врачи, фельдшеры и сестры милосердия. Объем оказываемой ими помощи был очень велик. К примеру, самим Н. Пироговым было выполнено лично и под его руководством около 5 000 ампутаций, а без его участия – 400. Эффективность деятельности медицинского персонала значительно снижала халатность и безответственность военных чиновников. Так, в апреле 1855 г. Н.И. Пирогов по приказу штаба должен был транспортировать 500 раненых Николаевской батареи на Северную сторону. Однако для размещения больных ничего не было приготовлено. Их просто свалили в походные палатки, хлынул ливень, и они оказались в грязной воде. Медицинский персонал оказывал помощь раненым, стоя по колено в водяной жиже. Неудивительно, что 1 июня 1855 г. нездоровый, обессиленный и физически, и морально, Николай Иванович оставил Севастополь [7, с. 58–60], где он провел 282 дня [15, с. 127].  

Однако после нескольких месяцев отдыха Н.И. Пирогов вновь прибыл в Крым. Теперь ему предстояло оказывать помощь раненым в Симферополе, так как Севастополь был занят неприятелем. Условия для размещения и раненых, и медицинского персонала не соответствовали никаким санитарно-гигиеническим требованиям. Больные и медицинский персонал располагались в плохо вентилируемых дощатых бараках с земляным полом, которые не имели никаких удобств и не могли служить укрытием от дождя и холода. Однако администрация госпиталя на все закрывала глаза и с большим трудом предоставляла дрова, теплую одежду и горячее питание. На это постоянно обращал внимание Н.И. Пирогов. Он просил, жаловался и требовал [7, с. 60–61].

Крымская война обнажила проблемы всех сфер общественной жизни России. Профессор Н.И. Пирогов это хорошо понимал. По его мнению, этот военный конфликт закончился не в пользу нашего Отечества не из-за численного превосходства неприятельской армии, а вследствие нашей неготовности к ней во всех отношениях, и в самой меньшей степени – в санитарном [14, с. 1].

Заслуги Н.И. Пирогова перед Отечеством были по достоинству оценены. В апреле 1855 г. он стал кавалером ордена Святого Станислава I степени. Кроме того, он был награжден золотой табакеркой, украшенной бриллиантами, памятной медалью и нагрудными знаками отличия за многолетнюю безупречную службу [2, с. 88–90].

В начале Русско-турецкой войны (1877–1878) Александр Леонтьевич Обермиллер приступил к обязанностям личного врача главнокомандующего Дунайской армией Великого князя Николая Николаевича (Старшего), за излечение которого от тяжелого недуга он получил в награду от императора Александра II золотую табакерку с бриллиантами и императорским вензелем. Кроме того, в 1877 г. Александр Леонтьевич Обермиллер был произведен в чин тайного советника и получил назначение на пост непременного члена военно-медицинского ученого комитета [8, с. 170]. Сохранившаяся переписка Н.И. Пирогова с А.Л. Обермиллером позволяет сделать вывод о том, что они вели совместную лечебную деятельность по поводу заболевания Великого князя Н.Н. Романова (Старшего). В декабре 1876 г., находясь в Кишиневе, он тяжело заболел, предположительно, непроходимостью кишечника, в связи с чем Александр Обермиллер пригласил для его осмотра Н.И. Пирогова и С.П. Боткина, после чего в течение нескольких недель Н. Пирогов и А. Обермиллер занимались здоровьем августейшего пациента. По возвращении первого хирурга России в село Вишня между учителем и учеником началась оживленная переписка. Н.И. Пирогов осуществлял врачебные консультации, переписываясь со своим учеником, другом и коллегой [1, с. 241–249].

Следуя рекомендации Н.И. Пирогова, в конце января 1877 г. августейший пациент Н.Н. Романов (Старший) отправился на одесский грязевой курорт. Его переезд из Кишинева в Одессу сопровождался, вероятно, нарушением диеты и лечебных предписаний, вследствие чего у него открылась рвота, о чем А.Л. Обермиллер осведомил Н.И. Пирогова в письме [5, с. 466]. В своем ответном письме из села Вишня от 30 января 1877 г. Н.И. Пирогов обратил внимание на необходимость тщательного исследования выделений пациента в связи с предполагаемой желчнокаменной болезнью: «Не нашли чего в рвоте и испражнениях? Это главное, любезнейший Александр Леонтьевич, – рвота еще предстоит, перипетии еще предстоят, – не забудьте этого, – ведь мы с вами об этом заявляли и заявляли всем и каждому, не исключая и нашего Высокого пациента» [5, с. 469]. При этом он указывал на необходимость информирования августейшего пациента: «Он должен это знать и помнить, во-первых, для того, чтобы остерегаться от разных вещей, а во-вторых, чтобы не бояться неожиданностей» [5, с. 469]. Н.И. Пирогов также предлагал схему лечения больного, включающую употребление Карлсбада (карлсбадской минеральной воды), парного молока и дробное питание. Кроме того, он рекомендовал ванны, клизмы, тепловые процедуры (набрюшники), электропроцедуры, дистиллированную, а также и минеральную воду: «Ванны, если понравятся, – ради бога не продолжительные и не всякий день, а испражнения пусть всякий день и даже 2–3 раза поддержит молоком и клизмами. Для питья дистлир. вода и билин. Набрюшники, по временам электроток, теплые ноги!» [5, с. 469]. Н.И. Пирогов также обратил внимание и на необходимость микроскопического исследования рвотных масс и экскрементов пациента. В феврале того же года он писал: «Газет уже вот 9 дней не читал. Последнее, что знаю, это об отставке Митхада-паши и о том, что у Великого Князя снова разгулялся его Митхад в печени. Пока нечего ни Ему, ни Вам тревожиться» [5, с. 470]. В связи с этим Н.И. Пирогов советовал успокаивать Н.Н. Романова и принимать Дюрандову смесь: «Дело не неожиданное, а предвиденное и неизбежное… Это, конечно, не утешение, но все-таки в своем роде успокоение. Успокаивайте, и главное, – внушайте нашему Высокому пациенту доверие к Дюрандову средству» [5, с. 470]. Кроме того, он вновь рекомендовал употребление минеральной воды, Дюрандовой смеси и наблюдение за состоянием мочи, экскрементов, желудка, печени и просил обо всем информировать его: «Пишите мне не об одном худом, но и о хорошем, что встретится…» [5, с. 473].

В июле 1877 г. Н.И. Пирогов интересовался, как всегда, здоровьем Великого князя и обращал внимание на то, что его жизнь в условиях военного времени в какой-то степени определяет и состояние здоровья: «Как здоровье нашего бывшего высокого пациента? Как Бог ему помогает переносить тяжести военной жизни с ее треволнениями, славою и невзгодами? Лавры – не лавровишневая вода; битвы, – и победоносные, действуют на печень полководцев другим образом, чем Дюрандова смесь и ирригации; вам приходится теперь следить за действиями, а я только молю Бога, чтобы эти действия войны повлияли также благотворно на расстроенные органы пищеварения нашего полководца как некогда на них действовали капсулы и ирригационный аппарат. Переход при Систово, занятие Трнова, переход чрез Балканы вероятно, – так мне рисует фантазия, – и без фиалкового запаха мочи улучшили пищеварение и отделение желчи, но Плевна с поганым Осман-пашою не подействовала ли как на желчный камень, присутствие которого так добросовестно и тщетно отыскивал кавалер Березкин, вот вопрос» [1, с. 249].

Заслуги Н.И. Пирогова в восстановлении здоровья Великого князя Николая Николаевича были высоко оценены Александром II. Великий хирург и ученый был награжден орденом Белого Орла. В одном из писем к А.Л. Обермиллеру Н.И. Пирогов отмечал, что награжден «самым существенным медицинским орденом» [2, с. 91].

С сентября по март 1878 г. по просьбе общества Красного Креста Н.И. Пирогов занимался инспекцией лечебных учреждений и транспортных средств для раненых на театре боевых действий в Румынии, Болгарии и в тылу действующей русской армии. При этом он обращал внимание не только на соответствие их санитарно-гигиеническим требованиям, но и на правильную организацию питания, ухода и сортировки больных и раненых воинов, предлагая конструктивные меры к устранению недостатков [7, c. 90]. Кроме того, он занимался организацией транспортировки раненых, устройством русских паровых бань и оказанием медицинской помощи местному населению, за что его с любовью называли «большим русским доктором». Мужество и выдержка во время кровопролитных боев вызывали восхищение и уважение к нему всех окружающих [2, с. 91]. Результаты своей деятельности он обобщил в работе «Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877–1878 гг.» [7, с. 91]. Он отмечал, что в военное время особенно важно умелое управление военно-медицинским делом: «Война – это травматическая эпидемия. <…> Не медицина, а администрация играет главную роль в деле помощи раненным и больным на театре войны. Не операции, спешно проведенные, а правильно организованный уход за раненными и сберегательное (консервативное) лечение, в самом широком размере, должны быть главною целью хирургической и административной деятельности на театре войны. Беспорядочное скучение раненных на перевязочных пунктах и в госпиталях есть самое главное зло, причиняющее, впоследствии ничем не поправимые, бедствия и увеличивающее безмерно число жертв войны; поэтому, главная задача полевых врачей и администраторов, должна состоять в предупреждении этого скопления в самом начале войны…» [10, с. 1–2]. Сформулированная Н.И. Пироговым концепция «Война – травматическая эпидемия» определила тактику и стратегию военно-полевой хирургии на многие годы вперед [15, с. 127]. Следует отметить, что за деятельность на Балканах Н.И. Пирогов был награжден еще одной золотой табакеркой, украшенной алмазами [2, с. 91].

Таким образом, профессиональная деятельность Н.И. Пирогова в годы Крымской и Русско-турецкой войн была направлена на возвращение в строй раненых и больных воинов. Н.И. Пирогов усовершенствовал организацию медицинской помощи на театре боевых действий, умело руководил деятельностью сестер милосердия. Совместное лечение Н.И. Пироговым и А.Л. Обермиллером Великого князя Николая Николаевича Романова (Старшего) с применением фармацевтических и физиотерапевтических методов под систематическим мониторингом за состоянием функций его организма с использованием микроскопического метода привело к возможности исполнять им обязанности полководца в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Н.И. Пирогов и А.Л. Обермиллер, восстанавливая в годы Крымской и Русско-турецкой войн здоровье воинов, в том числе и полководцев, совершили гражданский подвиг и по праву вошли в число защитников Севастополя и героев Отечества. Сохранившееся эпистолярное наследие Н.И. Пирогова служит ценным источником исследования истории России и отечественной медицины. Опыт, накопленный Н.И. Пироговым в Крыму и на Балканах, стал эмпирическим и теоретическим фундаментом отечественной военно-полевой хирургии.

About the authors

E. V. Shulyak

Author for correspondence.
Email: shuljak65@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-4779-3701
Russian Federation

References

Supplementary files