«Echo of the war» in Ugra: the problem of teacher unemployment in 1945–1955

Full Text

В современной отечественной историографии истории советского школьного образования все чаще появляются исследования, посвященные изучению проблем, которые ранее, в силу ряда причин идеологического характера либо специфики источниковой базы, не находились в центре внимания ученых-историков. В числе малоизученных вопросов по-прежнему можно назвать учительскую безработицу в Советском Союзе, достигшую своего апогея в середине 1950-х годов. Она стала одним из наиболее болезненных последствий Великой Отечественной войны, признаком так называемого «эха войны», отразившегося в системе народного образования страны проблемой не родившихся в 1941–1945 гг. детей.

Общие контуры масштабов трудностей, с которыми столкнулись школы страны в связи со снижением рождаемости представлены в исследовании Г.М. Ивановой. Согласно ее сведениям, в 1955 г. количество детей в возрасте 7–13 лет столь существенно сократилось, что составляло всего 60% от уровня 1940 г. Даже в группе детей от 0 до 6 лет (то есть рожденных в 1949–1955 гг.) наблюдалось некоторое уменьшение – в сравнении с последним довоенным годом количество таких детей составляло 98%. Рост же количества учащихся в 1955 г., по сравнению с 1940 г., наблюдался только в старшей возрастной группе (14–17 лет) – 116%, что было связано не только с тем, что они были рождены до войны, но и с присоединением к СССР новых территорий накануне 1941 года.

В целом, общее количество детей в стране в возрасте 0–17 лет сократилось на данном хронологическом отрезке с 79,2 млн. до 67,8 млн. чел (86%). Вследствие этого в середине 1950-х годов свыше 150 тыс. учителей начальных классов работали не по специальности, из них не менее 50 тыс. человек активно добивались возвращения на педагогическую работу [6, с. 115, 217].

Изучение влияния данных изменений на повседневную работу системы школьного образования советских регионов в настоящее время представлено лишь отдельными публикациями. Например, историки Г.В. Кретинин и Л.М. Фуксон признают, что в середине 1950-х гг. школы стали испытывать на практике последствия Великой Отечественной войны, а именно сокращение количества учащихся 5–7 классов [27, с. 120]. Однако и они не показывают примеры данных изменений на конкретной территории – Калининградской области.

Вместе с тем, представляется чрезвычайно важным проследить влияние «демографической ямы», вызванной последствиями трагических событий 1941–1945 гг., в удаленной советской провинции, регионах, подобных Ханты-Мансийскому национальному округу, поскольку они, находясь в это время на периферии демографической и социально-экономической истории Советского Союза, позволяют выявить наиболее характерные черты данных процессов.

Доказательная база исследования основана на комплексе делопроизводственных и статистических материалов Ханты-Мансийского окружного отдела народного образования за 1945–1955 гг., хранящихся в Государственном архиве Югры. Источниками работы послужили также свидетельства учителей региона, опубликованные в сборниках воспоминаний жителей края, дополненные интервью Д.В. Кирилюка с бывшими педагогами 1950-х годов – Л.Е. Пачгановой и М.К. Волдиной. Ведущими методами в работе выступили историко-генетический и статистический методы, метод интервью, а также общенаучные методы анализа и синтеза, позволившие всесторонне изучить проблему учительской безработицы в округе и систематизировать полученные данные.

Статистические сведения об основных показателях развития школьного образования на территории Югры в рассматриваемый период времени, на первый взгляд, не позволяют увидеть прямые последствия пережитой советским обществом войны (см.: табл. 1).

Таблица 1

Численность школ и учащихся в Ханты-Мансийском национальном округе в 1945–1955 гг. [Составлено по: 11, л. 1; 13, л. 6; 14, л. 2-5; 23, л. 15-16, 24, 26; 25, л. 1]

Как видно из данных таблицы 1, период 1945–1950 годов был временем поступательного совершенствования всех сторон системы школьного образования Ханты-Мансийского национального округа. В первую очередь, это выражалось в росте общего числа школ, увеличении в их структуре количества семилетних, средних и городских общеобразовательных учреждений за счет снижения числа начальных сельских школ. Наряду с этим, возрастало количество учащихся в учебных заведениях общего образования региона. Очевидно, что данные успехи достигались за счет возвращения страны к мирной жизни и повышения внимания государства к проблемам образования населения.

Увеличение числа школ и количества учащихся тем более показательны, учитывая тот факт, что уже в первые послевоенные месяцы территорию Югры стали покидать дети, эвакуированные сюда в годы Великой Отечественной войны. Наиболее значительным явлением в данном смысле было возвращение домой детей блокадного Ленинграда. По данным К.Г. Букреневой, в 1944 году в Ханты-Мансийском национальном округе проживало не менее 1220 ленинградских детей, которые в июне 1945 г. стали возвращаться домой [3, с. 71-72].

Поэтому можно утверждать, что реальный рост количества учащихся из числа местного населения был существенно большим. Он достигался прежде всего за счет ужесточения позиции государственно-партийных органов в отношении детей и подростков, которые не ходили в школу. Например, в 1951/52 уч.г. школы и партийно-хозяйственные работники Ларьякского района были жестко раскритикованы за невыполнение плана по всеобщему охвату обучением детей, а именно, за то, что два ученика из 1036 школьников этой территории решением Нижневартовского сельсовета вместо школы были направлены на лесозаготовки. Более того, в выводах Ларьякского районного отдела образования стало звучать требование не допускать отсева из школ без уважительной причины ни одного учащегося [21, л. 36-37, 48].

Второй не менее важной причиной роста количества обучающихся в югорских школах и увеличения с связи с этим в 1945–1950 гг. среднего числа учащихся в отдельной школе было то, что в местные учебные заведения во второй половине 1940-х годов продолжали поступать учащиеся, рожденные в довоенное время, отличавшееся высокой рождаемостью в стране. Но к концу десятилетия в школы Советского Союза в целом и Ханты-Мансийского национального округа в частности, стали приходить дети, родившиеся уже в годы войны. Это привело к серьезным проблемам в деятельности начальных школ, которые являлись самым массовым типом учебных заведений в Югре. Не случайно их число уже к концу 1940-х годов сократилось на 6 единиц.

Однако настоящие трудности, как следует из данных таблицы 1, начались в системе школьного образования Ханты-Мансийского национального округа в первой половине 1950-х годов. Школьная сеть в крае стала стремительно сокращаться, в итоге за 10 лет уменьшившись на 9,7%. На первый взгляд, можно предположить, что речь идет о продолжении объективного процесса уменьшения числа начальных школ под воздействием возрастания количества неполных средних и средних общеобразовательных учреждений. Их число действительно сократилось более чем на 21%. Однако эти же данные указывают и на то, что в 1950–1955 гг. прекратился также рост семилетних школ и только количество средних школ выросло почти в два раза – с 7 до 12 учебных заведений. То есть очевидно, что данные изменения не были связаны с реализацией государственной политики по переходу ко всеобщему семилетнему обучению, начатой в конце 1940-х годов, так как число этих школ также перестало расти.

Не может быть в полной мере это снижение объяснено и государственной политикой по укрупнению колхозов, проводившейся в период позднего сталинизма. Несмотря на то, что часть школ в Ханты-Мансийском национальном округе действительно была закрыта на рубеже 1940-х – 1950-х годов по данной причине [21, л. 57], она не объясняет тот факт, что в эти же самые годы произошло наиболее серьезное снижение общей численности учащихся местных школ. В первой половине 1950-х годов она уменьшилась на 17,7%, полностью нивелировав рост второй половины 1940-х годов. Общее снижение количества обучающихся по итогам десятилетия составило 12,3%. Среднее же число учащихся в одной школе в 1955 г. оказалось даже меньшим, чем в 1945 г.!

Возможно также предположить, что столь значительные изменения были вызваны особым, ссыльным статусом территории Ханты-Мансийского национального округа в данные годы. Исследования Н.И. Загороднюк, А.С. Иванова и Л.В. Алексеевой [1; 2; 4; 5; 7; 8] показывают, что край в 1930-е годы стал местом ссылки большого числа раскулаченных крестьян из разных областей страны, а в 1940-е годы в регион также были высланы представители многих депортированных народов – финны, молдаване, немцы, калмыки и др. Тем не менее, по сведениям А.С. Иванова, реальный процесс возвращения на малую родину бывших спецпереселенцев был значительно растянут во времени, вплоть до конца 1950-х годов [8, с. 121-123]. Поэтому сам по себе он не может объяснить существенного сокращения количества югорских учащихся уже в 1950–1953 гг. на 2 тыс. человек. Все вместе взятое заставляет говорить о том, что единственным возможным объяснением данным изменениям была «демографическая яма» и уменьшение на 3,5 тысячи человек (17,7%) количества учащихся в Югре – это реальные последствия войны для народонаселения отдельно взятого, удаленного советского региона.

Данная точка зрения находит многочисленные подтверждения в документах рассматриваемого времени. В отдельных справках Ханты-Мансийского окружного отдела народного образования уже в 1951 г. говорилось о том, что в некоторых населенных пунктах контингент детей школьного возраста составлял всего 5–8 человек, что и вызывало необходимость «эти карликовые школы закрыть» [15, л. 51]. Не случайно, в списке закрытых начальных школ только в 1955/1956 уч. г. окружным отделом народного образования перечислялись 11 подобных учебных заведений, еще ряд начальных школ были объединены. Во всех случаях главной причиной этих преобразований вновь называлась малочисленность учащихся [24, л. 71].

Остановимся теперь на вопросе о том, как изменилась численность педагогических работников в Ханты-Мансийском национальном округе в первое послевоенное десятилетие.

Представленные в таблице 2 сведения однозначно указывают на то, что в 1945–1955 гг. на территории Ханты-Мансийского национального округа произошел существенный рост не только общей численности учителей (+37,3%), но также не менее заметное повышение уровня их квалификации. Наиболее значительным было увеличение количества педагогов с высшим образованием (+134,1%), а также со средним и средним специальным образованием (+66,5%). На этом фоне серьезно сократилось число учителей, не имевших законченного среднего образования. К середине 1950-х годов такие педагогические работники составляли уже несущественную величину – 1,4%.

Таблица 2

Педагогические кадры Югры в 1946–1955 гг.

[Составлено по: 12, л. 17; 16, л. 228; 22, л. 1; 26, л. 110]

Данные успехи были, конечно же, связаны с деятельностью советских университетов, педагогических институтов и педагогических училищ, которые в эти годы существенно увеличили выпуск студентов. Например, как утверждает Г.М. Иванова, только в 1946–1950 гг. сеть учительских институтов возросла в Советском Союзе со 107 до 140 учреждений, а количество студентов в них – с 26 до 49 тысяч. В 1953 г. в РСФСР насчитывалось также 86 пединститутов с общим числом студентов 94 тыс. человек [6, с. 210]. Благодаря существовавшей в СССР системе распределения на работу молодых специалистов, часть выпускников педагогических учебных заведений страны оказывалась и на территории Югры. Кроме того, свою важную роль продолжало играть Ханты-Мансийское педагогическое училище, осуществлявшее подготовку учителей для начальных классов, в том числе и национальных школ.

Вместе с тем, сравнение материалов таблиц 1 и 2 показывает, что имелось заметное несоответствие между уменьшением на 9,7% общего количества школ в крае и увеличением на 37,3% числа местных педагогов. Даже с учетом начала в конце 1940-х гг. государственной политики по переходу ко всеобщему семилетнему обучению столь существенная разница в цифрах ставит вопрос о наличии в Югре в первой половине 1950-х гг. серьезных проблем с трудоустройством учителей. Об этом же свидетельствует и прекращение в округе в данные годы роста числа семилетних школ, которые могли бы быть местом работы для молодых педагогов. Появление же в регионе шести новых средних школ не могло автоматически способствовать устройству на работу более чем 300 новых учителей.

В связи с этим актуальным является вопрос о том, насколько власти Ханты-Мансийского национального округа осознавали данную проблему в первое послевоенное десятилетие и пытались ли каким-то образом ее решить. К сожалению, документы, посвященные обсуждению этой темы, хранящиеся в материалах окружного отдела народного образования, носят единичный характер. Судя по имеющимся у нас материалам, о влиянии Великой Отечественной войны на изменение количества учащихся в Югре руководство региона всерьез задумалось на рубеже 1940-х – 1950-х годов. В начале 1951 г. окроно подготовил специальную справку о количестве детей, родившихся в округе в 1944–1948 годах. Формат справки указывал на то, что местные власти интересовало именно число будущих первоклассников в школах Среднего Приобья в первой половине 1950-х гг.

Данные таблицы 3 свидетельствуют, что школьное руководство Ханты-Мансийского национального округа ожидало значительного увеличения числа первоклассников в регионе только к середине 1950-х гг. Общий рост количества учащихся и числа классов-комплектов в первых классах в системе образования края должен был составить за 5 лет 81,3%. До этого времени основные трудности в связи с нехваткой детей, рожденных в первой половине 1940-х годов, несли учителя начальных школ, которые, как показано в таблице 1, составляли в 1945–1953 гг. свыше 70% всех учебных заведений региона.

Таблица 3

Количество югорских детей, рожденных в 1944–1948 гг.

[Составлено по: 15, л. 81]

Не случайно, в начале 1950-х годов в информационных отчетах районных отделов народного образования впервые стали возникать сюжеты о проблемах занятости югорских педагогов. Так, в отчете Березовского районо за 1952/1953 уч.г. даже появился специальный пункт «трудоустройство освобожденных учителей». Его информация дает представление о том, как решался вопрос с «лишними» педагогами в системе народного образования края, и каких основных принципов придерживалось в решении этой проблемы школьное руководство округа. В связи с сокращением трех начальных школ и классов-комплектов в Березовском районе были освобождены от работы учителя, не имевшие законченного педагогического образования. Уволенные педагоги работали продавцами, в лесной промышленности, одна из бывших учительниц устроилась на работу методистом в райпедкабинете [21, л. 208-209].

Схожая информация была представлена в отчете Ханты-Мансийского окрисполкома о ходе учебных занятий в школах округа в 1952/1953 уч.г., в котором отмечалась существовавшая в регионе практика комплектования семилетних школ Югры учителями, «выдвинутыми из начальных классов». Окружные власти подчеркивали, что не все из этих педагогов соответствовали по своему образованию и опыту работы новым задачам [19, л. 138]. То есть государственно-партийное руководство на местах допускало увольнение в первую очередь низкоквалифицированных учителей, стараясь сохранить в школе педагогов со средним или высшим образованием. Часть школьных работников правильно восприняла данную политику и стала охотнее поступать в близлежащие педагогические учебные заведения [21, л. 208].

Тем не менее, проблемы с трудоустройством на работу в школы округа учителей продолжали нарастать. В одной из справок о состоянии учительских кадров Югры, относящейся к 1955 г., было отмечено, что выпускников Ханты-Мансийского педагогического училища округ не может устроить на работу, так как вакантных мест в школах региона не имелось, а педучилище ежегодно выпускало более 70 чел. [24, л. 2].

Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что власти округа к середине 1950-х гг. были хорошо осведомлены о существовании трудностей с поиском работы у выпускников главного педагогического учебного заведения региона. Более того, они пытались как-то справиться с этой проблемой. С данной целью, как отмечалось в справке, они неоднократно обращались в вышестоящие инстанции с просьбой «об уменьшении приема на 1-ые курсы», но вопрос оставался неразрешенным [24, л. 2-3].

В результате этого, часть выпускников педучилища трудоустраивались в детские сады, культурно-просветительские учреждения, в школы с недельной нагрузкой 4–6 часов, учителями пения, рисования, уезжали на учебу и т. д. Поэтому вторым способом решения проблемы, по мнению окружного отдела народного образования, было открытие при Ханты-Мансийском педучилище других отделений: библиотечного, пионервожатых, учителей рисования, пения, физкультуры. Работников данных специальностей Тюменский областной отдел народного образования присылал из других районов области, хотя острого недостатка в них в Югре не наблюдалось [24, л. 3], тем самым еще больше сокращая возможности для трудоустройства местных кадров.

Обобщая озвученные идеи, можно сказать, что местные государственно-партийные органы предлагали одновременно использовать два способа решения вопроса: первый, самый простой и дешевый, заключался в сокращении числа будущих педагогов. Второй предполагал открытие при педучилище отделений по другим учительским специальностям. Однако, осуществить обе идеи на практике в условиях централизованной государственной системы подготовки кадров в СССР оказалось непростой задачей, что только усугубляло проблему учительской безработицы в Югре.

Еще одной важной стороной изучаемой темы является восприятие данной ситуации самими учителями региона. К сожалению, нужно признать, что опубликованные сборники воспоминаний педагогов Тюменского Севера разных лет обходят стороной сам факт существования этого вопроса [10; 28; 29]. Многочисленные социально-экономические трудности, которые переживали в Ханты-Мансийском национальном округе педагоги в данные годы, не оставили места в их памяти проблеме безработицы как сколько-нибудь существенной. Вместе с тем, документы середины 1950-х годов указывают, что студенты педучилища были недовольны сложившейся ситуацией [24, л. 3].

Для прояснения позиции югорских учителей середины прошлого столетия нами были взяты два интервью у ветеранов педагогического труда региона – Л.Е. Пачгановой, работавшей в 1955–1991 гг. в целом ряде школ Сургутского и Ханты-Мансийского районов, а также с М.К. Волдиной, чей профессиональный путь также начался в середине 1950-х гг. в системе образования Тюменского Севера. Несмотря на различия в полученных ответах, они дают хорошую возможность сформулировать правильную оценку степени распространения учительской безработицы в округе.

По воспоминаниям Л.Е. Пачгановой, закончившей в 1955 г. Ханты-Мансийское педагогическое училище, и долгие годы работавшей в системе образования региона, после окончания педучилища у их выпуска имелись большие проблемы с трудоустройством. Лишь те учителя, у которых мужья или родственники работали начальниками, например, в леспромхозах, могли устроиться на работу в нормальную школу. Остальных «отправляли в Тмутаракань». Нередки были случаи, когда учителя, чтобы не быть уволенными из школы, соглашались делить одну ставку со своими коллегами. Многие трудоустраивались в детские сады, заведующими клубами, лишь бы не сидеть без работы [31]. Благодаря этому немалая часть выпускников педагогических заведений сумела на длительную перспективу остаться в системе школьного образования края.

С другой стороны, М.К. Волдина, которая закончила в это же самое время Ханты-Мансийское педагогическое училище, не смогла вспомнить подобных фактов и сообщила, что проблем с трудоустройством у нее и ее подруг не было [30]. Возникает вопрос о том, как обобщить взаимоисключающие воспоминания одного хронологического периода. На самом деле, данное противоречие можно объяснить, если учитывать тот факт, что в системе школьного образования Югры имелся целый ряд национальных школ, для работы в которых требовались специально подготовленные учителя, знающие языки коренных народов Севера.

На протяжении всех первых послевоенных лет в отчетах окружного отдела народного образования неоднократно звучала мысль о том, что таких педагогов в регионе продолжало не хватать. К примеру, в 1956 г. во всех национальных и смешанных школах и интернатах Березовского района Ханты-Мансийского национального округа работали 179 учителей и воспитателей, но лишь 48 педагогов (26,8%) владели родным языком учащихся. В Самаровском районе в это же самое время из 15 учителей и воспитателей национальных школ ни один не знал в совершенстве языка коренных народов [24, л. 30, 31].

Заметные проблемы в первой половине 1950-х гг. имелись и в Кондинском районе, где в 22-х национальных школах обучение на языке манси не проводилось, т.к. ни один из учителей его не знал, даже несмотря на то, что многие из них сами по национальности относились к этому народу [21, л. 6]. Окружной отдел народного образования ожидал, что Ханты-Мансийское педагогическое училище начнет выпускать учителей, владеющих языками коренных народов Севера, только с 1954 г. [21, л. 62]. В связи с этим, отсутствие в воспоминаниях М.К. Волдиной сюжетов об учительской безработице может объясняться тем, что у нее, как у педагога из числа ханты и знавшей язык этого народа, имелось больше возможностей для работы на территории округа.

Ко всему прочему, многие из национальных школ округа располагались в удаленной сельской местности и были хуже укомплектованы учительскими кадрами из-за отсутствия желания учителей ехать в эти школы, опасавшихся не только трудностей работы с детьми коренного населения, но также и менее благоприятных материальных и бытовых условий [21, л. 212]. Те же, кто соглашались на такую работу, могли в дальнейшем не переживать за свое рабочее место.

Наконец, важно понимать, что период учительской безработицы был в Югре довольно коротким, т.к. еще в начале 1950-х годов в округе отмечалась нехватка педагогов в ряде школ, и вновь прибывающие молодые специалисты быстро находили себе работу в местных учебных заведениях. Постоянно не хватало учителей-предметников, особенно учителей русского и иностранного языков, физики, биологии, химии, географии, математики. Всего только к началу 1953/54 уч.г. округу не хватало 21 педагога [18, л. 158; 19, л. 122, 138; 20, л. 99, 141-142; 21, л. 55, 109, 233-234, 266].

Эта нехватка в свою очередь лишь усугублялась высокой текучестью учительских кадров в регионе, вызванной неблагоприятными социально-бытовыми условиями их работы. Особенно острым на протяжении всего рассматриваемого периода был «квартирный вопрос». Заведующие ряда небольших начальных школ округа часто жили в зданиях вверенных им школ, а их жизненное пространство составляло 3–4 квадратных метра [15, л. 3]. Многим педагогам по нескольку лет приходилось жить, не имея даже отдельной кровати! [9, с. 280]. Показательно, что и в окружной столице г. Ханты-Мансийске в начале 1950-х годов 17 учителей нуждались в квартирах [17, л. 113].

Комплекс вышеуказанных обстоятельств способствовал тому, что вакансии педагогов в школах Ханты-Мансийского национального округа в 1945–1955 годах время от времени появлялись, еще более усиливаясь фактами неявки в Югру педагогов, распределенных из других областей страны [17, л. 124]. А во второй половине 1950-х гг., в связи с началом широких геологических изысканий в регионе и притоком нового населения, учителей в округе вновь стало не хватать.

Результаты проведенного исследования не оставляют сомнений в том, что на территории Ханты-Мансийского национального округа в первой половине 1950-х годов возникли заметные проблемы, связанные с трудоустройством на работу новых учителей. Так же, как и в других регионах страны, эти проблемы были вызваны сокращением количества детей школьного возраста в Югре на 12,3% в 1945–1955 гг., прежде всего, за счет уменьшения числа учащихся 1941–1945 годов рождения. Дополнительное давление на контингенты школьников края оказывали в данные годы отъезд из Ханты-Мансийского национального округа детей блокадного Ленинграда, и частично – спецпереселенцев.

Это в свою очередь привело к сокращению на 21,1% числа начальных школ и на 9,7% всей школьной сети. На данном фоне общее количество учителей в округе в рассматриваемое время увеличилось на 37,3%, что впервые привело к определенному переизбытку педагогических кадров в регионе, особенно учителей начальных классов, подготовка которых активно велась в Ханты-Мансийском педучилище. Органы власти Югры предпринимали безуспешные попытки повлиять на ситуацию, предлагая уменьшить прием в Ханты-Мансийское педучилище либо расширить перечень подготовки специалистов.

Вместе с тем, совокупность имеющихся материалов свидетельствует, что проблема учительской безработицы на территории Югры не была продолжительной во времени и не являлась повсеместной. Ее проявления были не столь острыми, как в других регионах СССР. Наиболее сильно она затронула учителей начальных школ в 1952–1955 годах, что привело к частичным увольнениям педагогов и их трудоустройству по смежным профессиям. Однако и у них в условиях перехода ко всеобщему семилетнему образованию имелась возможность повысить свою квалификацию и стать учителем-предметником. Еще меньше проблемы поиска работы затронули учителей удаленных национальных школ региона, от которых требовалось знание языков коренных народов. Поэтому во второй половине 1950-х годов в связи ростом численности населения Ханты-Мансийского национального округа вопрос об учительской безработице в крае был фактически исчерпан.

About the authors

Denis V. Kirilyuk

Author for correspondence.
Email: DenKirilyuk@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-3898-2786
SPIN-code: 1208-5710
ResearcherId: AAR-7070-2021
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=691826

Candidate of Historical Sciences

References

Supplementary files