№ 3 (2016)

Статья посвящена актуальнейшей для современной истории России теме - нефтяной политике. Причем предметом исследования стал период ее становления. Точнее, статья посвящена эволюция государственной политики в нефтяной отрасли промышленности в годы Великой Отечественной войны. В ходе изучения были выявлены и охарактеризованы ее основные этапы, а также оценена эффективность деятельности партийно-государственных структур по перебазированию предприятий, оборудования и кадрового потенциала отрасли на Восток страны, снабжению фронта горючим, поиску новых месторождений, совершенствованию нефтепереработки. В результате был сделан вывод о решающем вкладе в Победу нефтяной отрасли СССР. Можно сказать, что он стал одним из определяющих исход Великой Отечественной войны факторов. Полагаем, что исторический опыт советских нефтяников, сумевших обеспечить страну стратегическим сырьем и создать базу для реализации послевоенного общенационального проекта - формирования мощного нефтегазового комплекса, нуждается в дальнейшем изучении и внедрении всех механизмов и форм, доказавших свою состоятельность.

В работе предпринята попытка пересмотреть взгляды на творчество Б. Г. Верховеня в рамках актуальной в отечественной историографии для середины XX в. темы - интеграции Казанского ханства в состав России после «взятия» Казани в 1552 г. Эта тема являлась частью более широкого историографического дискурса, посвященного не только развитию Московского государства при Иване IV, но и личности самого первого русского царя - так называемой «Иванианы». Важность публикации заключается прежде всего [p1] в уточнении автором механизмов реализации «пропагандистской машины» эпохи И. В. Сталина. Представляется, что подробный анализ как самой концепции Б. Г. Верховеня относительно Казанского «взятия», так и реакции на неё современников позволяет более основательно подойти к решению историографической дискуссии относительно механизмов формирования «сталинской» парадигмы применительно к личности и времени Ивана Грозного. Привлеченный круг историографических источников в виде работ С. В. Бахрушина, И. У. Будовница, Р. Ю. Виппера, Ю. В. Готье, С. М. Дубровского, В. Д. Королюка, Г. К. Красинского, М. Д. Курмачевой, Д. С. Лихачева, Н. Новикова, Б. Тельпуховского, М. Г. Худякова позволяет усомниться в заключении А. Л. Хорошкевич о ключевой роли Б. Г. Верховеня в развертывании официальной трактовки присоединения Казанского ханства к Русскому государству. Подвергается сомнению и тезис о том, что введение в оборот устойчивой конструкции «расширение Русского государства» принадлежит Б. Г. Верховеню. В работе уделено внимание не только содержательной стороне концепции этого историка относительно присоединения Казанского ханства к Русскому государству, но и обстоятельствам появления работ Б. Г. Верховеня. Полагаем, что результаты исследования привлекут внимание не только историков, изучающих развитие советской историографии в середине XX века, но и помогут в реконструкции развития Московского государства середины XVI века.

В статье рассматривается одна из актуальнейших проблем сибиреведения - вопрос о том, с какого времени народы Сибири стали приводиться к шерти на имя московского государя. Хотя исследователи не сомневаются в том, что это происходило с первых лет русской колонизации края, восходящее еще к Г. Ф. Миллеру представление о том, что так поступали уже «ермаковы казаки», не может быть признано убедительным. При этом особое внимание уделяется анализу сообщения Есиповской летописи о начале данной практики в пору «Сибирского взятия». В результате было выяснено, что приведенное в хронике свидетельство включает литературные штампы, имеющиеся в самом произведении Есипова, и передает текст шертовальной записи, составленной не во второй четверти XVII в., как ранее считалось, а до смерти Кучума, т.е. в самом начале этого столетия. Нами было доказано, что ермаковцы ограничивались сбором ясака, а приведение сибирских «иноземцев» к шерти началось со времени последующих экспедиций воевод царя Федора Ивановича, в частности, И. А. Мансурова и В. Б. Сукина. Было установлено, что первыми «под высокую руку» московского государя были приведены князья Лугуй и Игичей, мурза Цынгоп, видный тюменский служилый татарин М. Ачекматов.

В данной статье приводится материал о постройке, исследованной А. Г. Николаенко и краеведческой группой «Алан» в 1973 году у села Заломное Белгородской области. Материал о ней не был опубликован автором исследования, хотя она представляет определённый интерес как объект культуры населения Заломенского селища. На основе массового керамического материала и характерных находок селище и постройка были отнесены к салтово-маяцкой культуре VIII-X вв. н.э. Заломенское селище расположено в пойме реки Оскол в котловане между песчаными дюнами, непосредственно соприкасаясь с левым берегом. Поэтому оставившее его население салтово-маяцкой культуры, в силу геологических условий, не могло применять катакомбный обряд погребения в песчаном грунте. Селище не раскапывалось. Расположенная на его окраине у реки полуземляночная постройка, почти квадратной формы, углами ориентирована по сторонам света. Пол глинобитный. Белая глина лежала на слое чернозёма, насыпанном на материковый мелкий жёлтый песок. Площадь пола покрывали древесный уголь и кусочки обожжённой глины со следами обмазки. По мнению автора исследования, в постройке жилья употреблялись жерди, прутья и глина. Учитывая песчаный грунт, предполагалось, что стены были из плетня, обмазанного глиной. Почти в центре был устроен углубленный в пол очаг. В южной части полуземлянки располагалось прямоугольное, с округлой восточной стороной, обожжённое пятно. Такая форма пятна оранжевого цвета могла быть оставлена от устройства для огня. На плане внутреннего устройства помещения выделяется сектор, определяемый небольшими ямками, которые объединяют очаг и обожжённое пятно. В ямки, возможно, были вставлены деревянные столбики, выполнявшие роль опоры для приочажной конструкции. В помещении есть ямки-углубления - у северного угла, у северо-восточной стенки, восточное и южное уголковое, заполненные костями домашних животных, фрагментами керамики, древесным углём. Так как западный угол северо-западной стороны котлована был уничтожен береговым обрывом, мы можем предположить, что и в западном углу была ямка, заполненная костями домашних животных, керамикой и древесным углём. Вся найденная керамика изготовлена на гончарном круге. Преобладали фрагменты от кухонной и тарной посуды. Горшки орнаментированы в основном линейно-горизонтальным рисунком. Из всей керамики выделяются фрагмент столовой посуды с соском-налепом и фрагмент с налепным изображением извивающейся змеи. Постройку, расположенную на окраине селища у реки, мы рассматриваем как связанную с выполнением обрядовых действий. Ямки-углубления в полу помещения, заполненные костями домашних животных, фрагментами керамики и древесным углём, возможно, имели ритуальное значение. Расположенное в южной части полуземлянки обожжённое пятно могло быть оставлено от устройства для огня, связанного с культом огня. Магическое значение имели фрагмент горшка с налепным изображением извивающейся змеи и фрагмент столового сосуда с соском-налепом. Котлован постройки был заброшен, возможно, ещё в период функционирования селища, так как большая часть найденной керамики была в культурном слое котлована.

В статье рассматриваются основные направления работы железнодорожных войск, военнослужащих Карельского фронта по обеспечению функционирования и восстановлению железнодорожного сообщения на территории Карелии в годы Великой Отечественной войны: ремонт железнодорожного полотна и дорожной инфраструктуры; снабжение паровозов топливом; выделение материальных ресурсов (продовольствия, вещевого имущества и др.); использование рационализаторских предложений, совершенствование подготовки железнодорожников и связистов; борьба с природной стихией. Указывается на огромный объем разрушений, с которым пришлось столкнуться в освобожденных от оккупантов районах. Отмечается, что работы выполнялись преимущественно частями Управления военно-восстановительных работ № 11 Народного комиссариата путей сообщения, которое согласовывало свои действия с Военным советом Карельского фронта. Участие в хозяйственной деятельности боевых соединений носило эпизодический характер. Делается вывод, что благодаря военнослужащим удалось в короткие сроки ввести в эксплуатацию разрушенные участки Кировской железной дороги. Большая часть работ производилась в течение конца июня - ноября 1944 г. в период Свирско-Петрозаводской наступательной операции и вскоре после ее окончания. Имея ограниченные ресурсы и жесткие сроки выполнения, УВВР-11 занималось «первичным» восстановлением, когда приоритетом становилось возобновление движения и связи на разрушенных участках пути для обеспечения подвоза людских и материальных ресурсов в зону боевых действий. Все остальное, включая возведение уничтоженных оккупантами зданий вокзалов, складов, водонапорных башен, откладывалось на более позднее время и возлагалось уже на гражданские службы.

В статье рассматривается проблема привлечения к работе на промышленных предприятиях детей в Германской империи в ХIХ в. Особое внимание уделяется концу 80-х гг. XIX в., так как именно в этот период разворачиваются основные дебаты относительно общественной, экономической и морально-этической целесообразности эксплуатации труда этой категории наемных работников. Автор анализирует и сравнивает позиции по данному вопросу различных политических сил, имеющих доступ к принятию значимых государственных решений: Имперской партии, консерваторов, католической партии Центра, поддерживавшей внедрение превентивной охраны труда и, безусловно, национал-либералов, представлявших интересы промышленников. Дискуссионность проблемы законодательной регламентации детского фабричного труда выявляется на основе анализа стенографических отчетов Германского Рейхстага. Особый интерес вызывает позиция главы прусского правительства, рейхсканцлера Отто фон Бисмарка. Несмотря на его активную деятельность в сфере социальной политики, его реформаторскую работу в сфере создания системы социального страхования рабочих именно в 80-е гг. XIX в., О. Бисмарк был категорически настроен против внедрения законодательства в сфере превентивной охраны труда. Отдельное внимание автор уделяет результатам проведенной в марте 1890 г. в Берлине по инициативе императора Вильгельма II международной конференции по охране труда.

Статья посвящена одной из актуальных проблем в современной исторической науке - определению роли американской прессы в военной пропаганде 1916-1917 гг. Важность темы заключается в том, что периодические издания являются своеобразными историческими источниками, позволяющими путем интерполяции ввести в научный оборот новые данные и связать отдельные, отраженные в других источниках события военной истории США первой половины XX в. В результате предметом исследования являются периодические издания США как источники изучения военной пропаганды в 1916-1917 гг. Исследование основано на материалах американских газет 1916-1917 гг. Важнейшими из них являются «New York Tribune» и «The New York Times», появившиеся еще в 1840-1850-е гг., а также «Washington Post». Эти газеты расположены на официальном сайте «Библиотеки Конгресса США» и содержат информацию о трансформации взглядов государственной власти США и американского общества на проблему участия американского государства в Первой мировой войне. Работа с американскими газетами осуществлялась при помощи общенаучных методов исследования: описания, анализа и сравнительно-сопоставительного метода, а также с использованием специальных методов исторического исследования: историко-сравнительного метода и культурно-семиотического подхода. В ходе исследования было определено, что американские газеты сыграли ключевую роль в формировании негативного образа Германии. Это, в свою очередь, способствовало трансформации общественного мнения по поводу участия США в войне 1914-1918 гг. Государственная власть стремилась вступить в войну с целью участия в послевоенном разделе мира, а американское общество высказывало мнение о необходимости избавить весь мир от варвара в лице Германии. В связи с этим 6 апреля 1917 г. США объявили войну Германии. В американских газетах иллюстративно проводилась военная пропаганда. Например, при помощи фотографий военных и военной техники США американская печать пыталась привлечь новобранцев для участия в войне. Помимо этого в газетах осуществлялась дегуманизация немцев. Результаты проведенного исследования позволяют реконструировать отдельные аспекты военной истории США периода Первой мировой войны.

Объектом изучения стали довольно редкие, но в то же время крайне исторически важные античные монеты - «таманские денарии». Эти варварские подражания были введены в научный оборот в начале XIX в. Их принято считать монетами готов. На их аверсе различают изображение римского императора, а на реверсе - фигуру идущего Марса. Само же появление этих монет увязывают с набегами готов и союзных им германских племен на римские владения во время «скифских войн». Но мы не можем принять эту точку зрения. Опираясь на результаты иконографического анализа, полагаем, что эти монеты не следует считать репликами римских денариев. Дело в том, что фигура, размещенная на их реверсе, уверенно трактуется как изображение Геракла анфас. Об этом говорит как сама его постановка, так и оружие, которое это божество держит в руках. В то же время изображение аверса не похоже на бюст правителя Рима. Ведь, как правило, оно непозволительно стилизовано. И, в любом случае, его могли создать не только германцы. Сама идея и методика стилизации позволяет считать его кельтским. Более того, вполне определим прототип «таманского денария». Это тетрадрахма Фасоса, традиционно служившая объектом для копирования у фракийцев. Кроме того, следует учесть и то обстоятельство, что в период «скифских войн» у готов Причерноморья вряд ли могла возникнуть потребность наладить свою эмиссию. Ведь в результате походов на римские владения они получили значительные объемы драгоценных металлов, в т.ч. и в виде платежных средств. В любом случае, готы не могли бить биллонную и медную монету одними и теми же штемпелями - в этом не было экономического смысла. Учитывая выявленные обстоятельства, заключаем, что заинтересовавшие нас монеты не являются готскими выпусками. Вполне вероятно, что их чеканили фракийцы, причем прервавшие контакты со своими соплеменниками из Балкан и не наладившие связи с Римом и Боспором. Однако они, судя по результатам археологических исследований, активно контактировали с племенами Северного Причерноморья. Надеемся, что результаты наших исследований будут благосклонно восприняты научной общественностью.