Жилищно-коммунальное строительство в Кемерово в годы II и III пятилеток (1933–1940 гг.)

Полный текст

Первые краткие научные обзоры экономистов, в первую очередь, и историков, посвящённые жилищному строительству в СССР во второй и третьей пятилетках, появились в конце 1940-х и в 1950-е гг. [1; 8; 18; 21]. В них специалисты сосредоточились на рассмотрении достигнутых успехов в существенном увеличении в стране объёмов новой, более комфортной жилой площади для рабочих и расширении сети коммунальных услуг.

В дальнейшем авторы, наряду с выделением этапов жилищного строительства в СССР, проанализировали изменения в законодательстве советского градостроительства, указав на его чрезмерную политизацию. Был сделан вывод об ошибочности господствовавшей во властных структурах идеи финансовой «вторичности» возведения объектов гражданского назначения в условиях реализации масштабной промышленной программы [14; 19].

Изучая проблемы застройки и архитектурного облика городов в различных регионах Сибири, современные исследователи обратили внимание на острый жилищный кризис и его причины, который в 1930-е гг. городское население испытывало повсеместно [10, с. 51, 55]. Мощности предприятий местной промышленности стройматериалов не соответствовали поставленным перед ними задачам [19, с. 39]. Города не имели утверждённых генеральных схем развития своей территории. Тем не менее, в отношении Кемерова шла интенсивная работа над проектами его планировочной структуры [11; 12].

Однако, пока слабо изучен комплекс проблем, связанных с возведением объектов жилищно-коммунального назначения, с которыми сталкивались и с переменным успехом решали власти города в период строительства на его территории крупнейшего в СССР угольно-химического комплекса.

В годы второй и третьей пятилеток из-за часто менявшихся планов размещения в Кемерово промышленных предприятий, город так и не получил утверждённую генеральную схему территории. Её селитебная часть осваивалась посредством точечной застройки жилыми и общественными зданиями в кварталах, ставших пионерскими участками в строительстве Большого Кемерова с предполагаемой численностью населения от 550 тыс. (проект 1933 г.) до 450 тыс. (проект 1935 г.) и 230 тыс. (проект 1941 г.) человек [10, c. 50, 59, 61]. В связи с нарастанием кризисных явлений в застройке новых промышленных центров, в резолюции XVII съезда ВКП(б) (1934 г.) «О втором пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР (1933–1937)» было указано на необходимость ускоренного развития жилищного строительства и улучшения благоустройства городов, возведения домов для рабочих с коммунальными удобствами [20, с. 118].

В Кемерове промышленное и гражданское строительство, находившееся в ведении различных ведомств, с 1933 г. было передано недавно образованному Кемеровокомбинатстрою (далее – ККС). В его структуре, кроме дирекции по строительству предприятий, были созданы два управления жилищно-коммунального строительства – левобережный и правобережный Жилкомстрой. На особом контроле стояла задача выполнения программы развития материально-технической базы строительства, включавшей шесть кирпичных заводов треста Кемстром (их общий план выпуска в 1933 г. – 18,3 млн штук), рудоуправления (соответственно 4 млн шт.), Кирпичстроя (2 млн шт.), мехзавода (1,45 млн шт.), Горстройтреста (1,5 млн шт.) и Жилкооперации (1,8 млн шт.) [2, л. 26].

В 1930-е гг. структура городского жилого фонда отражала разнообразие бытовавших прежних и новых практик закрепления населения на территории, где возводилось сразу несколько промышленных гигантов союзного значения: 3 шахты, коксохимзавод, азотно-туковый завод, химзавод № 392, ГРЭС и десятки предприятий-смежников. В середине десятилетия, по сведениям историка градостроительства Ю. Зюзькова, в Кемерово насчитывалось 8055 жилых строений: из них каменных – 139, деревянных – 5984, землянок – 2022. Средняя обеспеченность одного жителя жилплощадью в сравнении с последним годом первой пятилетки (2,6 м²), снизилась в 1935 г. до 2,4 м² [12, с. 55].

В формирующейся центральной части города основным местом застройки стал Притомский участок, рассчитанный на 6,5 тыс. жителей: 16 каменных домов (в том числе построенный к 1934 г. жилкомбинат – 4 четырёхэтажных дома), деревянных двухэтажных – 21, остальные – одноэтажные деревянные. В районе ГРЭС проживало 3,8 тыс. человек, в соцгороде – 7,8 тыс. человек, на территории старого Щегловска (37% территории всего города) – 39,8 тыс. человек [11, с. 46]. Нижняя колония (около 15 тыс. жителей) располагалась около коксохимзавода, с деревянными и каменными домами, среди которых около половины – двухэтажные, и 4 земляных барака.

С началом строительства азотно-тукового завода (1933 г.) в непосредственной близости от него возник посёлок из 19 двухэтажных деревянных домов, рассчитанных на проживание около 2000 человек. Рядом расположился посёлок строящейся шахты «Щегловская» на 4,1 тыс. жителей.

В городской черте также находилось 9 «нахаловок»: 6 в левобережной части, и 3 на правом берегу, в которых проживало 18 % населения. Одна из крупнейших (4,7 тыс. жителей) была за химическим заводом. Своё мнение о ней ещё в 1931 г. выразил побывавший в Щегловске московский журналист Н. Стрижков: «Низенькие, приплюснутые землянки, с плоскими, поросшими бурьяном крышами, на которых вместо труб уныло торчат свёрнутые листы ржавого железа. Ни заборов, ни надворных построек, ни огородов. Плоские, низкие халупы вкривь и вкось облепили неровные бугры. В «нахаловке» нет улиц, нет даже подобия планировки, нет ничего, что создаёт впечатление оседлости человеческого коллектива» [22, с. 50].

Особенно неблагополучной считалась «нахаловка» в Щетинкином логу около ГРЭС (на территории 7 га проживало 3,6 тыс. человек), где полезная жилая площадь на одного человека составляла всего 1,3 м². Президиум горсовета на заседании 4 июня 1933 г. поддержал инициативу Энергостроя начать засыпку Щетинкина лога золой и шлаком (топливными отходами ГРЭС). Однако и к концу 1930-х гг. процесс ликвидации оврага и его «нахаловки» ещё был далёк от завершения [5, л. 278].

В правобережной части города находился ряд посёлков, со временем слившихся и образовавших сплошную застройку: деревня Кемерова (1,7 тыс. жителей), район шахты «Центральная» (3,7 тыс. жителей), район «Красной горки» (2,1 тыс. жителей), район базара (2,8 тыс. жителей). По проекту Э. Мая в 1932–1934 гг. там строились: посёлок «Стандарт» – восточная часть правобережного соцгорода (59 деревянных двухэтажных домов на 5,3 тыс. жителей), и посёлок «Герарда» – западная часть правобережного соцгорода (каменные и деревянные дома на 1,7 тыс. жителей) Кроме того, на правом берегу находились «нахаловки» Кемеровского рудника (6,3 тыс. жителей), района больницы Кемеровского рудника (1 тыс. жителей), шахты «Северная» (2,1 тыс. жителей), Химстроя – 48 землянок (0,9 тыс. жителей), посёлки – шахты «Северная» (2,1 тыс. жителей) и Стальмоста (1 тыс. жителей) [12, с. 59–60]. В новом Кировском районе рядом с возводимым химическим комбинатом № 392 территорией капитальной жилой застройки стал посёлок «Строитель». В августе 1935 г. девяти его улицам и одной площади были присвоены имена.

В целом, жилой фонд города во II-й пятилетке не соответствовал санитарным нормам, а темпы жилищно-коммунального строительства значительно отставали от возраставших потребностей трудящихся. В этой связи СНК РСФСР 19 апреля 1935 г. принял Постановление № 365 «О хозяйственном и культурном строительстве города Кемерово» [3, л. 53–55], в котором был предусмотрен большой перечень мероприятий по оздоровлению всех сфер городской жизни. На жилищно-коммунальное и социально-культурное строительство выделялось 13 млн рублей. На 1936 г. следовало предусмотреть строительство второго и третьего корпусов городской больницы, трамвайной линии, канализации для части жилого сектора, присоединение городской электросети к районной станции, развитие банно-прачечного хозяйства, строительство звукового кинотеатра, клуба, расширение сети магазинов, универмагов, швейных и обувных мастерских и других коммунальных объектов.

Развернувшееся с сентября 1935 г. по всей стране стахановское движение нашло своих последователей и в коллективах строительных организаций. В городе широко стали известны трудовые рекорды рабочих различных профессий, таких, как каменщиков – Таисии Упоровой, Долженкова, Заковряжина, Калимова; штукатуров – С.В. Пафнучева, Б.Б. Желудкова и других [15].

Если строительные тресты, подведомственные ККС, в определённой степени были защищены отпущенными на год лимитами по деньгам и материальным ресурсам, то Горстройтрест, подведомственный горсовету, таких возможностей не имел. В 1936 г. он оставался скромной по масштабам организацией, бюджет которой в течение года президиумом горсовета нередко пересматривался в сторону сокращения. По этой причине три года без сметы им строился второй корпус больницы, в подобных условиях началось строительство школ и других социальных объектов [6, л. 9].

В течение первых двух пятилеток (1928–1937 гг.) в жилищно-коммунальное строительство Кемерова было вложено до 112 млн рублей, сдано 290 тыс. м² жилой площади, 16 школ, 4 техникума, 8 бань, вымощено свыше 50 км улиц. К началу 1937 г. при численности населения города в 140 тыс. человек весь жилой фонд составлял 405 тыс. м², т. е. на одного человека приходилось 2,89 м², что пока было меньше показателя 1928/1929 гг. (3 м²) [17].

По планам III-й пятилетки в городе намечалось построить 805 тыс. м² жилой площади с общими затратами по общественному сектору в 280 млн рублей. Планировалось значительно расширить сеть водопровода и канализации, обеспечить электричеством все дома, построить капитальные мосты через реки Томь и Искитимку, 8 бань, 4 прачечных и 2 гостиницы, Дом Советов и Дом промышленности на левом берегу, городской стадион на 8000 мест, здания для педучилища, химического ВТУЗа, химического научно-исследовательского института, музея и центральной библиотеки, и ещё много других объектов гражданского строительства [16].

Однако отсутствие генерального плана города и несогласованность на местном уровне действий различных ведомств негативно отражалось на состоянии коммунального сектора городского хозяйства. К началу 1938 г., к примеру, он оказался опутан проволочной паутиной. На некоторых улицах в шесть рядов стояли столбы с переплетающимися телефонными, радио-, осветительными и высоковольтными проводами. В течение 10 лет (1928–1938 гг.) на разработку генплана Кемерова горсоветом было израсходовано около одного миллиона рублей, но до сих пор отсутствовали весомые результаты. Из-за этого и в 1938 г. город понёс дополнительные затраты, что отрицательно сказывалось на конечных результатах гражданского строительства [4, л. 168-168 об.]. По итогам 1939 г. план капитального строительства (68,5 млн рублей) был выполнен только на 76,1 %, в том числе промышленного – на 98 %, жилищно-коммунального и объектов культуры – на 76,2 %. Из предусмотренных к сдаче в эксплуатацию 47 тыс. м² жилплощади фактически было сдано 30 тыс. м². Не законченными остались: две бани (Горкомхоза и комбината № 392), пожарное депо, трамвайное хозяйство; не начаты – продолжение ветки городской канализации, прачечная и столовая комбината № 392. В таком же незаконченном состоянии находилась половина запланированных к сдаче школ, детсадов и клубов. К середине 1940 г. обеспеченность жильём в среднем на одного человека в Кемерово с населением 144,4 тыс. человек несколько возросла – до 3,2 м², но по-прежнему оставалась на низком уровне [7, л. 43 об.].

Последний предвоенный проект генеральной схемы планировки Кемерова был одобрен Наркоматом коммунального хозяйства 8 мая 1940 года. Документом предусматривалась перспектива развития города на левом берегу реки Томи в восточном направлении до Суховской площади включительно. К марту 1941 г. был подготовлен проект Постановления СНК РСФСР «Об утверждении генеральной схемы планировки города Кемерово Новосибирской области» с расчётной численностью населения в 230 тыс. человек [5, л. 103-104]. Впрочем, война помешала реализации задуманного.

Как видим, в годы II и III пятилеток жилищно-коммунальное строительство в Кемерово, несмотря на его значимый статус как территории крупнейшего в СССР угольно-химического комплекса, испытывало трудности, характерные для всего советского градостроительства. В условиях отсутствия утверждённой схемы планировки города, дефицита финансирования, роста численности городского населения и маломощности предприятий местной стройиндустрии, строительство коммунальных объектов хронически не «укладывалось» в запланированные сроки и приобретало «переходящий» из года в год характер. Обеспечение рабочего населения новыми квадратными метрами шло по пути возведения полу-благоустроенных каменных многоэтажек с отдельными квартирами и посёлков вблизи крупных предприятий с временными ведомственными деревянными бараками. При этом, три четверти городского жилого фонда составляли частные крестьянского типа деревянные дома, избушки и землянки, расположенные, в том числе, в районах многочисленных «нахаловок». Существенный рост жилого фонда во II и III пятилетках, в целом, не соответствовал масштабу промышленного развития Кемерова.

Исследование осуществлено в рамках реализации научного проекта «Кузбасс в составе Российского государства: социально-экономическое и общественно-политическое развитие региона в XVII - XX вв.» (АААА-А21-121011590011-2).

Об авторах

Николай Михайлович Морозов

Федеральный исследовательский центр угля и углехимии Сибирского отделения Российской академии наук

Автор, ответственный за переписку.
Email: oven.77777@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-4641-1353

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник лаборатории истории Южной Сибири

Россия, Кемерово

Список литературы

Дополнительные файлы