Understanding reasons behind conversion of people to Catholicism and Protestantism in dispute between catholic and protestant churches of England in the second half of XVI — early XVII century

Abstract

The article deals with the problems of studying the reasons and motives which led to conversion of people in England to Protestantism or Catholicism in the second half of XVI — first decades of XVII century. These problems are rather actively discussed in contemporary British historiography.

Full Text

В британской историографии с середины XX в. стали появляться исследования в жанре case-study, в которых обсуждались факторы, влиявшие на определение и поддержание своей религиозной принадлежности отдельными лицами [4]. Ранее для социальной истории в XIX—XX вв. было характерно стремление выявить то, как могли влиять на индивидуальную религиозность те или иные макрофакторы, действие которых проявлялось в рамках всего общества. С 1970—80-х гг. в британской историографии стала все заметнее проявляться тенденция к тому, чтобы попытаться определить, как в рамках общего социального контекста, побуждавшего индивида сделать тот или иной выбор в определении своей религиозной принадлежности в эпоху Реформации, когда этот выбор стал возможен, тот или иной конкретный человек все же делал свой индивидуальный выбор в пользу протестантизма или католицизма. Как одна из тенденций в эволюции методологических подходов социальной истории в современной британской историографии проявилось стремление историков выявить то, как человек осмысливает свою принадлежность к определенному социальному статусу или к той или иной вероисповедной общности. Заслуживающую внимания работу, посвященную этим проблемам, опубликовал М.Квестьер. Он привлекает внимание к тому, что в изучении реформационного и постреформационного времени важно попытаться выявить личностную мотивацию в религиозном поведении человека, и стремится проследить, как происходили обращения в католицизм и переходы в протестантизм в XVI—XVII вв. [6]. Британский историк считает необходимым рассмотреть вопрос о том, что заставляло человека думать, что он стал протестантом или католиком, и каковы были цели тех, кто стремился обратить человека в ту или другую религию. Исследование в данном случае перемещается на личностный уровень понимания происходившего. По мнению М.Квестьера, нуждается в обсуждении также вопрос: или политики использовали реформационные идеи для достижения своих целей, или же распространение протестантских идей влияло на происходившие политические конфликты, возможно, даже иногда предопределяя их. Ему интересен анализ индивидуальной неопределенности в решении вопроса о принадлежности к тому или иному исповеданию, изучение того, как происходило разрешение религиозных сомнений человека. Это по-новому, как считает М.Квестьер, позволило бы взглянуть на центральные вопросы в изучении истории Реформации. Британский историк пришел к мнению, что в своем решении стать католиком или протестантом люди могли сознательно руководствоваться и политическими, и религиозными мотивами, так что интерес в исследовании может представлять то, как в сознании человека взаимодействовали политические и религиозные соображения, что можно изучать на примере обращения. М.Квестьер полагает, что в сознании обращенного, если в нем боролись политические и религиозные мотивы, существовало постоянное напряжение, эти мотивы не смешивались, один из них не подчинял другой, они сочетались друг с другом и продолжали действовать каждый из своей сферы. К тому же обращение, считает М.Квестьер, не однажды случившееся событие, а фактор длительного действия в человеческой жизни, и рассуждает о том, что путем изучения «микрокосма обращения» можно попытаться выявить то, как Англия становилась протестантской страной [6. P. 1—4]. Проблему подсчета обращенных в католицизм в XVI—XVII вв. М.Квестьер называет «неподатливой» — свидетельства здесь очень фрагментарны, тенденции в них уловить сложно. С усилением давления на католиков их число несколько уменьшалось, с ослаблением административного нажима — увеличивалось, но это характеризует, по мнению М.Квестьера, действия самой административной машины, а не религиозные процессы как таковые. Среди протестантов существовал аргумент, что истинная церковь должна увеличивать количество своих приверженцев, и, согласно этому критерию, католическая церковь ему не соответствовала, поскольку в XVI в. число католиков в Европе уменьшалось [6. P. 8—9]. Историки отмечают трудности в использовании для изучения проблем обращения в качестве источника работ по полемическому богословию, поскольку содержание полемических сочинений касалось, прежде всего, взглядов немногочисленной профессиональной элиты в составе духовенства — это были свои внутренние споры духовных лиц разных деноминаций в рамках христианства, во всей своей полноте непонятные и даже чуждые более широким кругам [2. P. 51; 1. P. 131]. По мнению М.Квестьера, при спорах на религиозные темы на каждый полемический аргумент можно было найти одинаково весомый контраргумент, а письменное слово в XVI—XVII вв. по силе воздействия уступало влиянию диспута или устного выступления. Вместе с тем, отмечает М.Квестьер, можно утверждать, что у полемических произведений была все же более широкая аудитория, чем только лишь духовные лица и ученые-богословы. Само появление таких произведений в значительных количествах означало в Англии XVI в. существование рынка для такой продукции. При этом следует иметь в виду, что полемика между католиками и протестантами велась в манипулятивной манере — полемисты отстаивали свои доктрины и стремились переспорить оппонента, а не всесторонне проанализировать аргументы противной стороны. Одним из приемов эффективной полемики было стремление превратить в центральный вопрос то, что оппонент не хочет обсуждать по какой-то существенной причине [6. P. 13, 19, 21]. Как считает Дж. Скарисбрик, католики чувствовали себя победителями в полемике с протестантами, поскольку смогли найти ошибки, умолчания, путаницу у протестантских полемистов. Среди католиков даже были мнения, что, если бы католикам была бы дарована религиозная терпимость, церковь Англии не устояла бы в открытой полемике с ними [11. P. 180—182]. Как выявили исследователи английской богословской полемической литературы конца XVI — первых десятилетий XVII вв., посвященной пониманию характеристик истинной церкви, истинная церковь должна была быть единой, всеобъемлющей, апостольской и в то же время видимой, непогрешимой [5. P. 187—210; 3. P. 161—178]. Католики в этой полемике стали развивать аргумент, что не нужно бесконечно вопрошать об истинности доктрины католической церкви — этот путь является сложным и запутывающим даже для образованных. Поэтому все, что нужно тому человеку, который еще не принял решения об истинности той или иной церкви, — это проследить непрерывную институциональную преемственность в исповедании веры к временам основания церкви, и в дальнейшем можно быть уверенным в знании, что в этой церкви исповедуется истинная христианская вера. Католики в полемике с протестантами считали полемически эффектным в публичном споре и действенным по своим последствиям обратиться к ним с вопросом: «А где была ваша церковь до Лютера?». Этот исторический аргумент католики использовали для того, чтобы придать прошлому церкви римско-католический характер, поскольку история католической церкви была непрерывной и преемственной. Те, кто в XVI—XVII вв. переходил в католицизм, обычно упоминали среди мотивов перехода то, что Рим представляет собой видимую преемственную церковь. Протестанты же в полемике противопоставляли им аргумент, что истинная церковь невидима, а также кальвинистский аргумент о том, что в земном воплощении истинная церковь может быть невидима для тех, кто не принадлежит к числу избранных, а церковь сама по себе не может изменить волю Бога относительно принадлежности к числу избранных или осужденных. Единство протестантских церквей мыслилось протестантами как согласие по фундаментальным пунктам доктрины, а не как непосредственное общение в рамках одной церковной структуры. Истинная церковь как невидимая, в протестантском толковании, существовала всегда, определяясь верностью Христу и Писанию, а папистская церковь только затемняла ее своей внешностью, и с этой невидимой церковью протестанты проводили свою преемственность, утверждая даже, что они не лютеране, кальвинисты и тому подобное — они отождествили себя с учениями этих людей, поскольку протестантские духовные лидеры придерживаются истинного учения Христа [6. P. 32]. При таком подходе получалось, что и в средневековой коррумпированной «папистской» церкви были искренние приверженцы неискаженных истин первоначального христианства, в число которых в истории церкви в Англии попадали Джон Уиклиф и его идейные последователи, лолларды. Протестантам было труднее убедить оппонентов в том, что нужно ходить в церковь, так как не было полной определенности в том, какую роль, по протестантским понятиям, церковь играет в спасении человека. В протестантской церкви поэтому недоставало дисциплины, и протестантские церкви могли превратиться в совокупность раздробленных конгрегаций. Аргументы протестантского и католического полемического богословия в XVI—XVII вв. не производили, как считает М.Квестьер, однозначно убедительного впечатления в том, что истина находится только на одной стороне, и полемическая литература сама по себе, по его мнению, не давала достаточной причины для обращения, но ее роль заключалась в том, что чтение такой литературы могло посеять мысли, первоначальные сомнения, которые впоследствии могли привести к обращению [6. P. 34—36]. Обобщая известные факты и мнения историков, М.Квестьер приходит к выводу, что обращения были кульминацией самых разнообразных влияний, которые только могли вывести внутренний мир человека из уравновешенного состояния. Причины обращений можно искать в широком спектре от самых низких мотивов, связанных с материальным благосостоянием и безопасностью, до принципиальных размышлений о том, учение какой церкви можно считать истинным, и к тому же, по христианским понятиям, обращение было также результатом действия благодати. В толковании английских протестантов, переход из римской церкви в протестантизм и наоборот был одним из проявлений процесса, в котором «избранные и осужденные собираются соответственно в Сионе и в Вавилоне», осуществляя Божественный план, а не какие-то решения в своем индивидуальном выборе. Для убежденных протестантов рекузантство, то есть упорная приверженность католицизму в постреформационный период, когда в Англии утвердился протестантизм, или конформизм были не формально-административными, а духовными категориями. Обращение в свою религию и католики, и протестанты были склонны также преподносить как преодоление одержимости дьяволом. Католики утверждали также, что протестантское понимание благодати и предопределения, особенно в кальвинистской трактовке, превращало Бога в немыслимого тирана, спасающего и осуждающего людей без учета их дел. Протестантский Бог становился «творцом греха», «монстром предопределения», решения которого об избрании и осуждении превращали людей в марионеток, лишенных всяких следов свободы воли [6. P. 77, 95, 102]. М.Квестьер считает, что в XVI в. не все религиозные обращения были результатом действия светских по характеру причин, и появились случаи, когда у некоторых людей не было прямой связи между их политическими и религиозными взглядами, хотя у духовенства переход в другое исповедание мог объясняться амбициями, открывающимися карьерными возможностями. Власти в Англии XVI—XVII вв., видимо, стремились обеспечить лишь политически необходимую и приемлемую в церковном отношении степень конформизма в обществе. Католических священников, переходивших в протестантизм, церковь Англии стремилась по возможности хорошо материально обеспечить, чтобы они вновь не отпали от него, пытаясь также использовать бывших католиков в полемике [10; 6. P. 39—43; 8. P. 347—360; 7. P. 45—64; 9; 13]. Официально все должностные лица в государстве и в церкви в Англии были за достижение конформизма, но были отличия в том, какими путями им виделось достижение этого состояния, что, в свою очередь, зависело от того, какое место то или иное лицо занимало в церкви или государственном аппарате. Как обращает внимание М.Квестьер, у английского казначейства в обращении с католиками со временем появился материальный интерес: если для церкви главным было достижение конформизма, казначейство склонялось к тому, чтобы католики регулярно платили штрафы, пополняли финансы государства и не становились конформистами, что стало особенно заметным в первые десятилетия XVII в. по мере того, как в Англии нарастали финансовые проблемы в ходе борьбы монархов династии Стюартов с выходившим из-под контроля парламентом. Давление на католиков по этой причине не доводилось до ареста имущества, потому что многие под этой угрозой становились конформистами, а казна теряла постоянно уплачивавшиеся штрафы. Действия церковной и светской властей по отношению к католикам становились более согласованными только в случае обострения политической угрозы со стороны католиков. По мнению М.Квестьера, это одна из причин того, что в Англии сохранился католицизм — мало кто из католиков-рекузантов перешел к искреннему исповеданию протестантизма [6. P. 162—167]. Умеренные протестанты мягче обращались с католиками, надеясь таким путем эффективнее воздействовать на них. И католики, и протестанты стремились обратить умирающих и преступников в тюрьме и перед казнью [12. P. 144—167]. Сами тюрьмы и суды католики расценивали как способствующие действию провидения и спасения, но к таким оценкам среди католиков были относительно более склонны иезуиты. При попытках обращения протестантов иезуиты советовали не накалять спор с ними, поскольку ересь — это гордыня, публично отказаться от своих убеждений человеку трудно, и поэтому в разговоре с протестантами считали более эффективным убедительно порассуждать на отвлеченные темы, вопросы спасения, и постараться вызвать интерес к католическим взглядам своими суждениями [6. P. 188, 199], заронив сомнения в душу протестанта. М.Квестьер настаивает, что не следует понимать Реформацию только как политический процесс. В XVI в. современники не могли отделить друг от друга политические, церковные, интеллектуальные, евангелические аспекты обращения. Светские политики могли использовать духовных лиц в политических и пропагандистских целях, но верующие считали себя в первую очередь не сторонниками или противниками государства и церкви Англии, а находящимися под воздействием благодати, вне зависимости, шла ли речь о католиках или о протестантах. Религиозные конфликты этого времени, считает М.Квестьер, полностью непереводимы в политические категории, а переходы из протестантизма в католицизм в Англии в XVI—XVII вв. в основе своей не были политически или полемически мотивированными. К тому же религиозная ситуация в Англии была такова, что ни отпадения в католицизм, ни переход католиков в протестантизм не могли изменить то, как был решен в Англии церковный вопрос по воле королевской власти [6. P. 201—204]. Английская католическая миссия, действовавшая с 1574 г., когда в страну прибыли первые католические священники-англичане, закончившие семинарии на континенте, не смогла оказать заметное влияние на изменение религиозной ситуации в Англии и возродить католицизм, поэтому английские католики в последней четверти XVI в. связывали свои надежды на католическую реставрацию в стране с иностранной интервенцией, имея в виду, в первую очередь, Испанию. Далее же, начиная с первого десятилетия XVII в., британские историки, изучающие английский постреформационный католицизм, находят в среде английских католиков свидетельства того, что англичане-католики осознали нереальность реставрации католицизма в Англии и стали смиряться с тем, что им впредь придется стать религиозным меньшинством.